Ушлая, задрав куцый хвост, тоже начала прыгать. Урчала и тявкала, срываясь с туши ни с чем. К ним подошел Рваная Ноздря. Скакнул. Его брюхо было набито мясом марала и Кривого. Он облегчился, рыкнул на Рыжего. Рыжий оскалил клыки и в упор посмотрел на соперника — это был вызов. Но Рваная Ноздря отвел глаза, засеменил к своей лежке.
Драться было лень. По пути он боднул лбом подвернувшегося второгодка.
Стая утихла — все дремали на лежках, только слышно было, как беззлобно возятся два неутомимых сеголетка. Хромой размеренно дышал, уткнувшись носом в пах. Выдыхал из себя воздух. И когда часть его входила обратно через ноздри в грудь — щурился от неприятного запаха. Стая не замечала его слабости. Она не должна была ее видеть.
Но с самого рассвета Хромой чувствовал сонливую тяжесть в голове.
Затем к знакомому запаху собственного тела примешался этот дурной дух.
Хромой осторожно поднялся, постоял, прислушиваясь, и шагнул в сторону поляны. Ушлая тоже поднялась. Он тихо зарычал, и волчица опять легла, поджав под себя согревшиеся подушечки лап. Хромой вышел на край леса, где его никто не мог видеть, потоптался на месте, задрал хвост, пригнул зад к земле. Долго и внимательно рассматривал, вынюхивал экскременты. Потом тщательно забросал их землей и снегом. Сделал неловкий прыжок, второй, и понесся по засыпанной снегом тропе, будто преследовал марала.
Не сбавляя шага, не отвлекаясь, Хромой пробежал расстояние, на которое у человека уходило полдня ходьбы, при том даже не обратил внимания на заверещавшего зайца, пересекшего ему путь. Затем он резко остановился. Дернулся всем телом, отрыгнул пищу. На снегу запарило месиво из побелевшего мяса, костей и мокрой маральей шерсти. Хромой поводил носом, вынюхивая отрыжку, похватал, глотая, большие куски, остатки забросал снегом и, прижимая к груди культю изуродованной лапы, помчался по своим следам в обратную сторону.
Дурной запах ослабел, а потом и вовсе пропал. С высунутого языка струился знакомый здоровый дух. Проходила сонливая тяжесть в голове, взамен ее по телу разливалась усталость.
Тяжело дыша, со всклоченной шерстью, он вернулся в пойменный лес, бесшумно подошел к ели, неловко обернулся на месте, скакнув на одной передней, улегся и стал неторопливо вылизывать бока, пахнущие тем, чем они должны пахнуть.
Алик с тяжелым рюкзаком шел из села. У волчьего следа остановился — узнал Хромого. Охотник давно мечтал поймать его, чтобы порадовать пастухов, покуражиться среди таежной братии и заработать на свободную жизнь в лесу. Но пока он только восхищался умом и дерзостью вожака. Страсть в охотнике была, но не было ненависти ни к этому волку, ни к другим. Он был привязан к здешним местам и не хотел бы жить в мире, где нет волков. А потому желал Хромому здравствовать до поры, и, попавшись в его капканы, возродиться в своем потомстве.
