Кривой от нетерпения перебирал снег лапами. Виднелась черная туша на старой березе. Одноглазый волк помнил, что, если изловчиться и подпрыгнуть, на когтях и в зубах останутся волокна провяленного мяса.
На этот раз он надеялся прыгнуть выше, ухватить крепче, чтобы вся туша стала его добычей.
Кривой опасливо зашел сбоку и кинулся вперед вожака по чистому снегу. Острая боль захлестнула живот и спину, остановила его на месте.
Волк захрипел, подпрыгнул, выгнулся и вцепился зубами в свое бедро.
Боль не отпускала. Стая не двигалась, пока не было ничего подозрительного вокруг. И только один из них запутался в кустах.
Кривой снова скакнул вперед, прорываясь на чистый не вытоптанный снег. Поясницу сдавило так, что моча брызнула на лапы. Кривой тявкнул и начал рваться без разбора во все стороны, ломая ветки и кусты. А живот сжимало все туже.
Один за другим волки придвигались все ближе к несчастному.
Рассаживались и с презрительным равнодушием смотрели на страдания собрата. Хриплый стон вырвался из пасти Кривого. Заскулив, он опять стал рваться из стороны в сторону, выкручивая «ветку», которая сдавливала все туже и туже. Шкура под ней лопнула. Брызнула кровь.
Сеголеток, тот, что всегда держался на почтительном расстоянии и падал на спину возле Кривого, выскочил из-за волчьих спин и вырвал клок мяса с шерстью на его ляжке. За ним, рыча и швыряя снег лапами, стал неспешно и грозно придвигаться Рваная Ноздря. Кривой, забыв о боли, прыгнул на него, но споткнулся, подсеченный удавкой, и почувствовал на спине тяжесть многих тел. Волчьи клыки сомкнулись на его горле, по запаху он успел понять, что это была Ушлая.
Вскоре на утоптанном снегу остались кровавое пятно и кусок позвоночной кости. Сеголеток таскал голову Кривого с закушенным, набок языком, с такой миной, будто попало при жизни в пасть что-то горькое, как сама волчья доля. Рыжий сосредоточенно слизывал кровь со снега. Второгодок раз за разом хватал обглоданный позвоночник, тянул за собой. Кость, перехваченная стальным тросом, вырывался из его пасти. Игра с позвонком озадачивала и забавляла волчонка. Он опять хватал его, тянул в сторону, насколько позволяла петля.
Вожак лег на свое место под корнями ели. Сюда даже в непогоду не попадал снег. Рыжий вразвалочку подошел к висящей туше, рыкнул, скребнул по земле когтями, прыгнул раз и другой, зубами успел оторвать несколько просохших прядей с забахромившейся ляжки.
Проглотил их, облизнулся.
