— За это? Ну что вы?
— Я тебя посажу! Стерва!
— Макар Макарович, — Иван встал, — может, мне все ж снести его в машину? А то у него голос какой-то дикой, прям в ушах режет.
— Письмо-то поддельное! — крикнул «Буратино». — Оно здесь, в мусоре!
— Привет! — поморщился Иван. — Теперь и этот заорал.
— Это не мусор! — вскинулся Тишкин. — Я наживал это десять лет! А эта думает — ей! Врешь!
— Мне? — Леля рассмеялась. — Нет уж! Спасибо! Кстати, вашу машину я разбила. Тут, недалеко. Это, правда, мое дело, вы ж ее на меня переписали?
— Ну, девушка! — Иван развел руками. — Теперь у лысого припадок будет. Вон пена на губах. Потом отхаживай. В реанимации. Нам еще, может, с ним работать.
— Предположим, что это фальшивое письмо будет сейчас найдено, — зловещим тоном начал «Буратино», — тогда для некоторых здесь будет…
— Будет найдено! — сказал кто-то из спальни. — Сейчас найду!
В гостиную вошел Ржевский.
— Христос воскрес! — сказал «Буратино».
В дальнейшем он уже ничего не говорил. Во всяком случае, ничего членораздельного.
— Вам надо зашить губу, — сказал Макар Макарович, — тут три шва.
— Сергей Николаевич! — Леля сцепила пальцы. Пальцы сплелись в узел, и не было рядом дружеского собачьего носа, чтобы разорвать этот узел.
— Сейчас… — Ржевский нагнулся у стола, — а то не успею… я, правда, с того света… только у призраков так голова не болит.
Он извлек из-под стола голубой листочек.
— Фальшивка! — заорал Тишкин.
— Нет. Возьмите, это вам, — Ржевский положил листок на сплетенные пальцы, и они разжались.
— «Скорую»? — спросил Иван.
— Давай! — Макар Макарович уложил Ржевского на диван.
Леля подбежала к нему.
— Тут гости, — сказал Иван из прихожей.
В дверях стоял белобрысый, с аккуратным личиком гражданин в мокром плаще и с портфелем:
— Я из Шауляя. У меня был ваш адрес. Я прошу меня извинить. Зовут меня Юстас.
— Вызвал, — вернулся в гостиную Иван. — Они говорят, что по этому адресу уже одна выехала.
— У вас очень мило, — продолжал Юстас, — но я не надолго.
— Я могу вон шторы порвать, будут еще вязки, — сказал Иван.
— Нет-нет! — махнул на него Макар Макарович. — Этот вроде здоровый. И не бандит. Вполне приличный гражданин, мне кажется.
— Спасибо. Я не буду раздеваться? Я вижу, здесь не все раздеты и обстановка рабочая. Это вы, — Юстас обратился к «Буратино», — вероятно, тот очень суетливый человек, который похож на Буратино? Правильно, сын говорил мне, что вы не отличаетесь вежливостью. Ну так вот. Я еще раз приношу извинения. Произошло неприятное надоразумение. Дело в том, что я и мои ближайшие родственники заняты в янтарном деле. Мы мастера. Но до последнего времени, до появления Закона об индивидуальной трудовой деятельности, у нас могли произойти некоторые недоразумения. Сейчас же все очень прекрасно. Все прекрасно, но я вижу, что вы все здесь заняты какой-то очень серьезной беседой, и я буду краток. Но я вынужден пройти к столу и потревожить вас.
