Телега задребезжала по аллее, наполненной зеленым радостным светом. В конце аллеи, из окна на втором этаже выскакивали клочья огня, и от окна поднимался витой, как смерч, черный столб.
— Сами где?!
— На работе она!
— Весело горит! — бормотал Боряк, на ходу опоясываясь ремнем и задевая Федю пряжкой по носу. — Дымищща!
В животе у Боряка екало не то от страха, не то от тряски…
Возле дома и в окнах все торопились.
Узлы бесшумно падали на траву, громко упала и рассыпалась тумбочка.
— Документы?!
— Вон!
— Подушки?!
В дверях подъезда застрял шкаф. Леша нажал животом, и шкаф лопнул и раскорячился.
— Крыша?!
— Нет еще!
— Меня облей-ка! — попросил Боряк. Паша отвел от окна пульсирующую струю, оставившую на миг дугу на стене, и хлестнул ею присевшего, выставив локти, Боряка.
— И меня!
Но чертов «оп-мати» уже снова «бил» по окну, и брандспойт дрожал, как пулемет, под шелест мотопомпы…
— Федя-я-а!
На лестнице мешались, катились навстречу узлы. Дальше все было черно и ревело.
Боряк вышиб лестничное окно, с воем вдохнул и пропал в черноте. Направо, на кухне — кран. Федя ничего не увидел. Боряк сшиб его с ног, швырнул огнетушитель и лег на подоконник:
— Начальнички! — плюнул черной слюной. Рукав горел, и Федя успел стереть пламя…
— Федя-я-а!
Чернота снизу отливала красным. Федя не смог дышать. Его потащили за ноги:
— Дыши! Быстро!
По лицу, по груди пополз шершавый шланг. Федя увидел белые лица внизу, белые узлы на яркой траве. Рядом кашлял Боряк. У него тлела спина, и кто-то сбивал с него пламя.
— Федя-я-а!
Чернота наверху редела, внизу мелькало пламя. Пунктиром — струя воды…
Огонь вырос прозрачными кустами, побежал багровой травой. Боряк покосил его стальной струей, и заросли полегли…
— Окати-и-и!
— Бей гада! (это Леша?)
— Нет!.. Этого сюда! Этого — дышать!..
Опять — белые узлы, ослепительная трава…
— Федя-я-а!
Он оказался на коленях в луже, но ударило ветром сбоку, и появился на миг по грудь в пару Леша, наотмашь лупящий багром клубок огня…
Он опять дышал. Белые узлы, жгуче-зеленая трава.
— Пошли… Федька… кончать. Еще чуть-чуть, а? Федьк?
— Горишь… сзади.
Впереди просвечивало окно. Ухало и визжало в горячем мраке, в ладонях у Феди трясся ледяной брандспойт…
Боряк поливал дверь, качаясь, растворяясь в огне и поводя горящими плечами. Дверь крошилась и взлетала клочьями. Шипело, ревело, и красные глаза глядели со всех сторон…
Впереди просвечивало окно, а в нем — закоптелая головка Паши над стальными искрами от крючьев лестницы…
