А. Б. Долгопольский показал фонетические соответствия между семито-хамитскими, картвельскими, индоевропейскими, уральскими и алтайскими языками. Его примеры охватили все группы языков и обнаружили близость не только фонетическую, но частично и семантическую, а также показали, что расхождения увеличиваются по мере территориального удаления друг от друга носителей языков. Он неоднократно выступал с позиций ностратического языкознания в ряде работ, однако в отличие от В. М. Иллича-Свитыча возводит генетическое родство всех ностратических семей к единому центру, который на карте помещает в Восточном Средиземноморье [Долгопольский, 1971, с. 106—119]. Таким образом, даже среди самих представителей ностратической теории нет единой точки зрения на истоки родства перечисленных языковых семей, объединяемых в число ностратических.
Следует отметить также, что лингвистические реконструкции единой праязыковой формы очень условны, как это заметили и сами сторонники сравнительного языкознания, а Д. Ши-нор справедливо рассудил, что, раз тезис алтайского единства недоказуем, значит, есть что-то неправильное в самом этом тезисе, на что обратил внимание А. М. Щербак [Щербак, 1971].
Основным недостатком тезиса о едином праязыке, сформировавшемся где-то в районе Алтая (по А. Кастрену и В. М. Ил-личу-Свитычу) или в Восточном Средиземноморье (по А. Б. Долгопольскому), представляется его полная несогласуемость ^ археологическими материалами и историей человеческого общества. Теория праязыка была выдвинута в XIX в. А. Мейе. Она основывалась на данных индоевропейского языкознания, давшего ей лингвистическую основу, а также на мировоззренческой концепции, согласно которой единой прародиной человечества было Восточное Средиземноморье. Сам А. Мейе, вероятно, не ставил своей целью доказать библейскую легенду (которая все же в его концепции присутствует в снятом виде, просто как основа мировоззрения).
Однако уже в XIX в. К. Марксом и Ф. Энгельсом, которые исходили из строго проанализированных исторических фактов и материалистического понимания взаимосвязей между уровнем общественного развития и языковой ситуацией, был выдвинут тезис о том, что развитие языков шло от множества к единству, т. е. единый язык формировался на основе сближения, которое происходит в процессе исторического развития общества, его экономики и культуры: «В любом современном развитом языке естественно возникшая речь возвысилась до национального языка отчасти благодаря историческому развитию языка из готового материала, как в романских и германских языках, отчасти благодаря скрещиванию и смешению наций, как в английском языке, отчасти благодаря концентрации диалектов в единый национальный язык, обусловленной экономической и политической концентрацией» [Энгельс, т. 3, с. 427].
