– Во бараны-то… – развел руками Жмуркин. – От своего счастья отказываются…
– Нам счастья не надо – работу давай! – весело сказал Генка.
Жмуркин стал обиженно сворачивать костюмы.
– Ты, Жмуркин, сам себя сними, – советовал Генка. – Надень эту шкуру, к камере привяжи веревочку. Потом за эту веревочку дергай и начинай по кустам скакать. Роскошно получится. Кучу денег заработаешь…
– Эй, доходяги, вы тут? – Дверь сарая содрогнулась от мощного рывка.
Генка свалился с верстака и стукнулся лбом об пол. Витька охнул. Жмуркин перестал сворачивать плюшевых бурундуков.
– Кто это? – осторожно спросил он.
– Герасим!!! – прошептал Генка.
– Какой еще Герасим? – не понял Жмуркин.
– Брат!!! – прошептал Витька.
Дверь снова дернулась. Жмуркин присел.
– Открывайте по-хорошему, – посоветовал с улицы Герасим. – А то дверь сломаю. А потом заставлю вас кросс бежать. Пять километров с полной выкладкой…
Генка попробовал спрятаться под верстак, но не влез. Витька пятился в глубь сарая.
– Считаю до двух, – предупредил Герасим. – Быстренько открывайте…
– Открыто, – робко сказал Витька. – Ты, Герасим, не дергай, ты толкай…
Дверь стала открываться.
– Ведро, – уже даже не прошептал, а прошелестел Жмуркин.
Генка и Витька мгновенно повернулись к двери, и лица их исказились от ужаса.
Дверь открывалась медленно, ведро с опилками так же медленно опрокидывалось. Герасим, обряженный в тельняшку, шорты и армейские башмаки, вдвигался в сарай.
– Нет! – сказал Генка.
– Да, брат! – сказал Герасим. – Да, да и еще раз да!
Ведро аккуратно водрузилось на голову морского пехотинца. Опилки потекли по плечам.
– Ведро для болвана, – сказал Жмуркин шепотом.
– Сейчас я вам покажу болвана! – рыкнул Герасим, сбросив ведро, и принялся засучивать рукава.
Глава 2 Знакомство со снежным человеком
– Если кому-нибудь расскажешь – убью, – сказал Генка и показал Жмуркину кулак.
– Могила, – сказал Жмуркин. – Гробница фараона.
– Как в дурацком сне, – сказал Витька. – Мне часто такие снятся.
– А мне вообще сны не снятся, – улыбнулся Жмуркин. – У меня совесть чистая, я крепко сплю.
Они стояли посреди старого – каждое дерево в три обхвата – соснового бора. Тропинка, послушно струившаяся от деревни Чемоданово, внезапно оборвалась и растворилась во мхе, будто и не было ее никогда. Впереди было обширное пространство чистого мачтового сосняка [3] , а метрах в двухстах сосняк разбавлялся густым подлеском и сочными ореховыми кустами.
– Красота! – восхитился Жмуркин. – А воздух какой!
