Прибывший черными выразительными глазами скользнул по фигуре капитана, правый угол его губ поднялся кверху, что сразу придало его лицу какое-то зловещее выражение, совершенно не похожее на улыбку.
— Адмирал Уриу! — прикладывая по-военному руку к фуражке, бросил прибывший. — Мне бы хотелось немедленно осмотреть исполненные вами работы.
— Мы готовы! — ответил Вольф.
— В таком случае, прошу вас! — сказал Уриу, указывая на миноносец. — Кроме того, я имею предписание доставить вас и господина Салиса Швабе в один из корейских портов.
— Совершенно верно! — ответил Салис Швабе. — Нам неудобно было бы явиться не по железной дороге в наш город. Это могло бы вызвать подозрение…
Но адмирала Уриу, вероятно, мало интересовали те соображения, которыми руководствовались эти люди. Он молча пошел на миноносец, а Салис Швабе позвал Мый-Ли и расплатился с ним. Пожимая ему руку, Салис Швабе сказал:
— Мый-Ли, вы доставите обоих инженеров к берегу у острова Путятина, и с того часа вы свободны.
Через несколько минут миноносец так же неслышно отошел и, слившись с мраком, плывшим над бухтой, вышел в море.
Через несколько часов после этого вдоль корейского берега, стараясь скрываться в бухтах, медленно подвигалось к югу судно с какими-то странно болтающимися парусами и тремя большими трубами, какие всегда бывают на миноносцах.
Это был миноносец № 17, на котором адмирал Уриу совершал осмотр приготовлений, предшествовавших вспыхнувшей через пять месяцев после этого войне.
Во многих бухтах адмирал Уриу имел свидание с китайскими рыбаками или японскими купцами, которые устраивали радиотелеграфные станции и подготовляли запасы мин.
Недалеко от Дальнего в небольшой бухте работала целая флотилия японских рыбаков. Когда судно, скрывавшее под своей странной наружной оболочкой один из лучших миноносцев, вошло в эту бухту и проходило мимо сампанов и барок с рыбаками, то люди, бывшие на них, вытягивались по-военному и молча приветствовали стоявшую у передней мачты угрюмую, коренастую фигуру адмирала.
Бухта эта лежала на пути от Дальнего до Порт-Артура, и только весной 1903 года ее заарендовали японские рыбопромышленники Касухи и Одара, имевшие большие магазины в северной части Японии и вывозившие сушеную рыбу в Китай.
Лишь только начался улов рыбы, в арендованную японцами бухту прибыли четыре парохода, доставившие на своих бортах целую флотилию рыбачьих челноков.
На берегах бухты сразу выросли шалаши и временные дома, и работа закипела. С утра бросали сети и вылавливали рыбу, которую тут же развешивали, солили и вялили. Когда же вечерело и над водой появлялась та непрозрачная, обманчивая дымка, которая скрывает очертания предметов и делает туманной даль, с сампанов в воду по спущенным лестницам сходили люди в костюмах водолазов. Происходило это всегда у выхода из бухты, ближе к тому месту, где обычно проходили большие торговые и военные корабли.
