Зебур нервно дёрнул головой, изобразив не слишком почтительный поклон.
— Душевно рад видеть усть-лишайских родичей. Какими судьбами вас так вовремя сюда принесло?
— Дело у нас важное к демону имеется.
Зебур покривился, сделал знак своим гномам, и те послушно опустили арбалеты. Магическое напряжение тоже заметно ослабло, гул стих, и синие искры, недовольно взвихрившись, затерялись среди множества сверкающих на небе звёзд.
— Какие могут быть дела у честных гномов с энтим подлым вором?
— А у тебя какое с ним дело? — ехидно спросил, кажется, Чучуй. — Али опять золото своё стребовать с него намерен?
— Пусть подавиться он тем золотом! — рявкнул Зебур. — Наказать желаю стервеца, чтоб другим неповадно было!
— А ведь мы поверили тебе, Зебурушка, — сказал Бурзай. Его-то отличить от прочих гномов было легко, он тут один был такой, толстый и старый. — Слову твоему поверили. К испытанию демона принудили… Прошёл демон испытание золотом, али тебе то ещё не ведомо?
Зебуровы гномы вокруг загудели в изумлении и поубирали арбалеты с глаз подальше, аккуратно их перед тем разрядив. Видимо, не всю правду сказал Зебур своим подданным.
Однако сдаваться неистовый гном не желал.
— Меня при том не было, — заявил он, косясь на Степана.
— А мы при том были, — решительно сказал Бурзай. — Так что отойди посторонь и не мешай нам своими лживыми придумками.
— А коли не отойду?
— Не гневи меня, племяш! — рявкнул Бурзай. — Уймись, пока мы своё Слово в ответ не пустили о том, что Зебур на невинных поклёп возводить горазд!
Зебур стушевался и отступил, всего на полшажка, но отступил назад. Побаивался, видно, дядю.
Бурзай посверлил его ещё немного глазками, затем повернулся к Степану, склонил уважительно голову:
— Здрав будь, демон. Рад вновь тебя видеть.
— И вы здравствуйте, — Стёпка встал, тоже поклонился, решив, что голова у него не отвалится, если он выкажет уважение этим по-настоящему честным гномам. — И я тоже рад. Что привело вас ко мне?
Бурзай пригладил бороду, посмотрел по сторонам, словно сомневаясь, говорить ли при посторонних, затем решился и спросил с заметным волнением:
— Тот самоцвет в оправе, о коем ты в прошлый раз упоминал, ныне с тобой ли?
— Со мной, — кивнул Стёпка. Он вытащил из кармана увеличительное стекло, показал его гномам:
— Вот он.
Усть-Лишайские гномы страшно оживились, заулыбались, Чучуй (или Чубык?) даже ручки довольно потёр.
— Просить тебя душевно хотим, демон, — сказал Бурзай. — Не откажи в малой милости. Записали мы поведанное тобой гномьей вязью, однако же сомнения у нас великие имеются, верно ли записано. Сам понимаешь, одна буквица не туда встала — и не сработает заклинание. Так не посмотришь ли ты через свой самоцвет, не проверишь ли, насколько верно ведомые тебе слова на пергамент занесены? Мы тебе за то золотом щедро заплатим, топором своим клянусь и топорищем.
