Однажды по интернату прошел слух — приедут американцы, чтобы усыновить кого-нибудь. Что тут началось! Всем хотелось богатых заграничных родителей... и мне хотелось. Многие стремились понравиться: начали хорошо учиться, готовили творческие номера, старались прилично выглядеть...
Они приехали весенним днем: мужчина и женщина, в обычной одежде, на такси, без украшений и дорогого авто — многие ребята сразу потеряли к ним интерес. А я внимательно следил за женщиной, и как только встретился с ней взглядом, сразу понял — хочу, чтобы она стала моей мамой. В ее голубых глазах таилась такая печаль... а еще она мне напомнила твою маму… А она для меня стала символом счастья, добра...
Я сорвал на клумбе незабудки и подарил их американке. Она удивленно приняла эти цветы и... заплакала — выбор пары был очевиден. Спустя определенное время, Валентина Лавина не стало, теперь на свете жил Вэл Ньюман.
Приемные родители дали мне очень многое, но самое главное — они научили меня просто жить. Первое время им приходилось со мной нелегко, но потом все наладилось. Сейчас я очень люблю Питера и Амелию, они мои настоящие родители, живущие в моем сердце...
Но все эти годы в моем сердце живет еще один человек. Та девушка, которая играла в мяч с незнакомым ребенком, кормила его пирожками и не рассказала о краже... Я никогда не забывал о твоей маме, Петь, потому что она для меня добрый ангел. Встреча с ней перевернула мою жизнь кардинально, сделала ее лучше... Вера мне, как бы, дала в долг свое счастье, а теперь я должен ей его вернуть. Она, может, и не помнит своего добра, но тот маленький мальчик его не забыл!
Мужчина должен нести ответственность за свои поступки, идти до конца! Я спасу твою маму, Петя, сегодня же позвоню отцу и договорюсь о лечении. Она не умрет!
Какое-то время на чердаке стоит тишина. Петька больше не сопит злобно, а я... я выговорился. С каждым словом с души не камень падал, а скатывался с грохотом целый валун. Воспоминания прошлого, если они плохие, как гнойные нарывы — и вскрывать больно, и лечить надо. Вот я и полечил, и мне стало легче, намного.
— Вы, правда, поможете маме? — нарушает тишину голос Пети.
— Правда, — отвечаю я.
— А зачем Вы ее целовали? — его вопрос ставит меня в ступор.
И, правда, зачем? Я еще не понимаю, что ответ лежит на поверхности, поэтому лезу вглубь:
— Твоя мама очень красивая... она мне нравится... и я очень хочу быть с ней рядом.
За моей спиной раздается треск. Оборачиваюсь и вижу ту – самую красивую, с огромными заплаканными голубыми глазами...
