— А ты кем, мужик, здесь будешь? — Игорь попробовал разыграть из себя простофилю.
— Я-то коридорный, «дубак» по-вашему, чего надо? Если деньги есть, принесу что смогу, можно и наркоту найти, авось, полегчает.
Смагин понял, что охранник только и ждет от него предложений, от которых невозможно отказаться, но решил подзатянуть интригу и, тем самым, растеребить необузданную алчность тюремщика.
— Нет, браток, при себе денег нет, всего, до нитки волчары поганые обобрали, но на воле у меня есть деньги, большие деньги, надо только вырваться отсюда.
— Этот вариант исключается, если только кому маляву передать, позвонить — это возможно, цена по прейскуранту сто тысяч деревянных.
— Ты сказал сто тысяч за звонок? — Игорь чуть не поперхнулся слюной. «Да этот старикан, наверное, уже богаче Рокфеллера, сколько таких, как я, здесь побывало… — принято братан, сейчас подумаю, телефон вспомню.
— Ну, ну, ты думай побыстрее, у тебя, милок, времени в обрез осталось на этом свете, а мне еще с одним здесь проблему решить надо, с одиночки вытянуть, все равно, что с того света, — он опять хихикнул и пошел прочь по коридору.
— Стой, — крикнул Игорь телефон номер такой-то, запиши, и не тяни время.
— Ладно, жди и не верещи, не то мои коллеги, скуки ради, захотят размяться и поломают тебе, случайно, руки и ноги… хе, хе…
«Кто, кто, кто… может помочь ему в этой глуши…?» Игорь вновь прокрутил варианты. Нет, только одна верная душа — Савельева, надо молить бога, чтобы она еще не улетела домой.
Смагин еще с полчаса просидел, не шевелясь и совершенно не ориентируясь ни во времени, ни в пространстве. Так, наверное, слепые люди чувствуют себя обреченно в царстве ночи и одиночества. «Откуда произошла утечка информации? Хотя да, он же сам себя пустил на «живца», чтобы оградить Савельеву. С чекистами все ясно, ребята хотят на халяву поживиться, но ведь так не бывает, а если и бывает, то расплата наступает немедленно пусть не в виде взыскания или понижения по должности, а гораздо изощреннее в виде неожиданных болезней твоих родственников и детей, да и сами пропитые опера, стоят на краю могил и роют их еще глубже и надежнее, словно окоп, где можно схорониться навечно».
Между тем, за дверью послышались едва улавливаемые ухом приближающиеся шаги, словно шакал вышел на ночную охоту. «Неужели рыжая мразь возвращается? У Игоря заныло внизу живота. Но знакомый, будто уже родной голос охранника спросил: «Как самочувствие, нормально, тогда слушай. Позвонил я по твоему номеру, и десять минут назад твоя дамочка подкатила на машине к воротам нашего заведения. Она, молодец, как услышала, что ты в тюряге, сразу передала мне бабки, правда зеленью, а я все-таки привык к рублям. Ну, да ладно. Сейчас ты не в тюрьме, а в здании управления ФСБ. Опера, видно, поленились тащить тебя на край города. Я простой наемный охранник. Слежу за пультами и мониторами, когда срабатывает сигнализация, вызываю наряд и за тебя лично я не в ответе. Слушай дальше. На дальнем конце внутреннего двора, в арке я открыл колодец канализации. Камера, где ты сейчас сидишь — это обычная бытовка для наших слесарей. На задней стене найдешь железную дверь с ручкой, она не заперта. Открой ее, там обычный засов и ты окажешься в бойлерной, там, в полу есть люк, спустишься по трапу и по тоннелю дойдешь до открытого канализационного люка. Вот и все, теперь все в твоих руках и поторопись, девчонка будет ждать тебя, а наши соколики через час проведают о твоем бегстве, и весь Питер перевернут с ног на голову. Придется немного замараться, паря, но, извини, другого выхода здесь нет, и если бы не твоя щедрая подружка, я бы никогда не пошел на такой риск.
