— Спасибо и на этом, подожди, пока я отыщу дверь, — Игорь медленно пошел вдоль стены. Он дважды падал, натыкаясь то на какие-то трубы, то на деревянные лавки, всякий раз чертыхаясь и пронося всех ментовских матерей вместе взятых отборными и сочными русскими выражениями. Он сильно поранил ладонь правой руки при падении и теперь сожалел, что ему придется справляться только одной левой. «Ну, вот она эта щеколда, холодная и безразличная к людским судьбам, как и все это страшное здание, пропитанное стонами умирающих от пыток русских людей».
Засов звякнул, как затвор автомата и это придало уверенности и силы. Дверь со скрипом поддалась под тяжестью тела и отворилась, ровно на столько, что в нее мог едва протиснуться худощавый Смагин. «Все что не делается — все к лучшему» — мелькнуло у беглеца в голове, — еще час назад он сожалел, что ему не дали плотно пообедать, а сейчас, готов был расцеловать подлую рыжую чекистскую гниду, не давшую ему набить желудок. Он легко проскользнул в образовавшуюся щель и оказался в бойлерной. Здесь гудели невидимые моторы, слегка парило, и откуда-то сверху пробивался свет. Это вселяло надежду и у молодого человека, как у юнца перед свиданием с девушкой, радостно забилось сердце. Неужели опять повезло, но ведь так не бывает! Игорь на четвереньках начал обследовать все вокруг себя и шарить по полу руками. «Ну, где же ты, родной лючок, отворись?
Вот он нащупал железную скобу и с силой потянул на себя. Из темноты отверстия пахнуло отвратительным запахом фекалий, шум воды где-то далеко внизу заглушал звуки работающих компрессоров.
— Прощай, — больше для очистки совести крикнул Смагин неведомому спасителю. Он понимал, что тот его уже не услышит, да и теперь у него свои проблемы — это пересчитать и хорошо спрятать деньги до прихода чекистов-вымогателей, а затем придумать фантастическую историю, либо высказать предположение по поводу неслыханного побега «особо опасно врага общества». Он не услышал, как за ним шаг в шаг, словно тень, двигался другой человек. Он был крупных размеров, но шел так тихо, словно вес его не превышал и сорока килограммов. Это был Квадрат. Когда охранник открыл дверь его одиночки, он хладнокровно свернул ему шею и вытащил из внутреннего кармана пятьдесят тысяч баксов, которые накануне передал виртухаю Федул в награду за работу.
Смагин глотнул воздуха, как это он делал, когда нырял на бухте Патрокл за гребешками и трепангами и медленно начал спускаться по скользким, будто намазанным жиром, скобам в колодец, ведущий, как ему показалось, в черную бездну, в дьявольскую преисподнюю. Его тошнило и выворачивало все внутренние кишки, и он готов был их выплюнуть все через воспаленное горло, но что-то сдерживало его звериные изрыгания и стоны.
