Наконец пришли трое дедушек, несказанно обрадовав Александра Ивановича… ровно до тех пор, пока они не стали комментировать кулинарные успехи папы и вид приготовленных блюд. Папа покраснел и попытался выставить умников из кухни, но не тут-то было! И уже все четверо стали толкаться в крошечном помещении, давая бесценные советы и поглядывая с неодобрением друг на друга.
Марк с отцом прикрыли дверь, стараясь не попасть под горячую руку и стали наряжать невысокую, зато зеленую сосну. Игрушек было много: советские сосульки металлического цвета и разноцветные шары с детьми, катающимися на санках или разворачивающими подарки под елкой; были и новые украшения, такие как резные гирлянды, фонарики с крошечными лампочками, пластмассовые фигурки животных. Марк осторожно вынимал сокровища из больших обувных коробок, прикреплял разогнутые скрепки и аккуратно вешал на тонкие коричневые веточки, колясь о свежие иголки.
Закончив с любимым занятием, отец и сын принялись заниматься столом. Установив громоздкий предмет мебели на середине и распахнув тяжелые створки, отец отправился за посудой, пока Марк достал из шкафа праздничную скатерть и укрыл темную лакированную поверхность. Из коридора послышался шум и смех, привлекший омегу.
— …и не надо добавлять сюда имбирь! — голосил папа.
— Самое то, сынок.
— Думаю, немного майонеза тоже не помешает, смотри, какой сухой, — вмешался другой дедушка-омега.
— И будет болото по тарелке растекаться!
— Не придумывай, Саша. Всухомятку жевать, что ли?
— Аа-а-а! — не выдержал родитель, когда отец обнял его сзади и чмокнул в блондинистую макушку:
— Не обижать моего котенка.
От сквозившей в голосе заботы Марку стало даже неудобно.
— Да мы разве обижаем? — возмутились трое оккупантов. — Мы же хотим как лучше. Пусть учится, пока мы живы.
— Правильно говорит Сергей Макарыч. Так что не спорь, Денис. Мы же вас любим и хотим как лучше…
Стоя в дальнем конце коридора и прислушиваясь к разговору взрослых, Марк как никогда чувствовал себя одиноким. У дедушек есть родители. У папы отец и наоборот. А у него? Конечно, семья большая и все его любят, несмотря на то, кем он является, но вот разве с ними разделишь свои горести и радости?
А Родион далеко. Словно бы не в другом городе, а в другой вселенной. Там, куда Марку ни за что не добраться, как бы он не стремился.
Накрыли на стол, уставили салатами и запеченной рыбой. Оливье и селедка под шубой были гордостью папы, потому что уплетались первыми до последней ложечки. Затем слушали обращение президента по телевизору и считали бой курантов. Разлили по бокалам шампанское, и даже Марку, и произнося привычные тосты о здоровье и счастье, дзынькнули стеклом, загадывая желания, пока не отзвучал последний удар.
