Бип — пискнул вдруг мобильник, вспыхнув голубым светом.
Дыхание замерло в горле.
«Родион?»
Омега подскочил, словно альфа только что вошел в его комнату собственной персоной. Челка упала на лоб, руки мелко затряслись. Марк замер, ошарашенный.
«Зачем он звонит? Для чего? Он все уже дал понять».
Мобильник продолжал попискивать.
— Марк, ты поднимешь наконец трубку или это сделать мне? — раздался из коридора голос папы, проходившего мимо приоткрытой двери.
Омега схватил телефон, едва справляясь с водоворотом чувств, вмиг захлестнувших голову.
«Черт с тобой, альфа.»
— Алло.
— Привет.
Марк попытался сглотнуть, но в горле неожиданно пересохло.
— Привет.
— Ты давно не звонил.
— Зачем? — резче, чем собирался, ответил Марк.
«Он что, издевается?»
— Например, чтобы поздравить меня с днем рожденья.
— Я не знал, — выпалил Марк слишком поспешно, выдавая себя с головой.
— Понятно… А что с твоими оценками?
«Нажаловались, значит.»
— Все нормально.
— А вот твои учителя говорят, что нет.
Ответить на это было нечего. Родион продолжил:
— Если ты не подтянешь предметы, то в университете тебе нечего будет делать. Соответственно, ты не сможешь находиться при мне и выполнять свои непосредственные обязанности…
На глаза омеге навернулись слезы, он закусил губу, чтобы не разрыдаться.
— …тогда зачем мы тратим столько времени? Если тебя устраивает твоя жизнь, то скажи прямо и закончим на этом.
— Меня не устраивает моя жизнь! — сорвался Марк на крик словно вскипевший чайник. — И я трачу много времени, стараясь отвечать твоим ожиданиям! — Накопленная забродившая энергия выплескивалась хаосом злости, обиды, неоправдавшихся желаний. — А находиться я при тебе и так не могу! Тебя нет в школе! Нет дома! И ты не позвал меня на этот чертов праздник… хотя бы просто… так…
От слез, бесконтрольно стекавших по щекам, началась икота. Нечем было дышать. Пальцы свело на зажатой в хватку пластмассе.
— Я сейчас заеду.
И гудки.
Упав на кровать, лицом в подушку, Марк взвыл. Рассержено, горько, с надрывом.
Еще две минуты он позволял себе задыхаться.
Дверь осторожно скрипнула.
— Марк, — совсем тихо.
— Папа! — Александр Иванович понял и, шагнув обратно, прикрыл дверь.
Тяжело втянув столько воздуха, сколько позволили легкие, Марк поднялся. Его пошатывало, а окружающее пространство никак не желало останавливаться. Еле ковыляя, держась за стены, он пошел в ванную приводить себя в порядок.
* * *
Наспех одевшись и причесавшись, Марк спешно поправил покрывало на кровати и сел, выставив руки вперед и вбирая коленные чашечки в ладони. Его немного трясло, а в распухших покрасневших глазах горел нездоровый огонь.
