— Не нравится, — угрюмо пробубнил омега, когда джип замер у кирпичной многоэтажки.
— Спасибо, что помог, — омега огляделся, не фокусируя взгляд на окружающих предметах. — Хочешь чаю?
Марк захлопнул предательский рот и отчаянно покраснел. Он так не хотел расставаться с альфой, что ляпнул вслух именно то, что было у него на уме.
— Не откажусь.
Ответ слегка ошарашил омегу и тот неприлично вылупился на Родиона, будто видя впервые.
«Он что, действительно согласился?!»
При виде реакции Марка уголок губ Родиона пополз вверх.
— Зачем приглашаешь, если не хочешь чтобы человек согласился? Из вежливости?
— Нет! То есть, да! — Омега окончательно запутался и поспешил выбраться наружу.
* * *
Вот уже несколько минут Марк разглядывал Родиона исподлобья. Тот попивал чай с лимоном вприкуску с бутербродом, но как-то вяло, учитывая, что сам же и предложил перекусить.
— Колбасу не любишь? — догадался внимательный омега. У его отца было такое же выражение лица, когда приходилось есть салат с болгарским перцем.
— Терпеть не могу.
— Зачем тогда ешь?
— Я же попросил, — серьезно ответил Родион.
— Сыр любишь? — дрожащим голосом спросил Марк.
— Очень.
Доля секунды, и на тонком кусочке хлеба лежал толстый желтый ломоть сыра. Не очень аккуратный, но с большими дырками и сладковатым привкусом. Именно такой любил сам омега и сейчас просто-напросто трансформировал почти мясной продукт из туалетной бумаги в его следующую ипостась.
Руки Марка подрагивали под столом, он ждал реакции.
Да, он не должен был использовать силу, но потихоньку, когда рядом никого не было, Марк не отказывал себе в маленьких удовольствиях, будь то клубника зимой или телевизор с жидкокристаллическим экраном, о котором приходилось только мечтать. Мелкие пятнистые скукоженные яблочки из дедушкиного сада и старенький «ЭлДжи» с удовольствием превращались в желаемое, радуя Марка в его просторном одиночестве.
Родион внимательно оглядел сыр, поднес ко рту и откусил.
— Неплохо. Маасдам?
Омега кивнул. Кажется, альфа не злился и не собирался с криками бежать прочь в поисках полиции.
Зачем он все больше открывался этому жуткому альфе, Марк точно не знал. Но как бы страшно ему ни было, он желал показать свое истинное лицо, устав от костюма бесцветной невидимки. Он — трансформер, и ничто это не изменит. Так пусть он видит его настоящего, такого, какой есть.
Марк опасен для окружающих, его душа априори черна и порочна, его помыслы нечисты, и кроме как о гадостях, он ни о чем больше не помышляет — таково мнение общества, и должно быть Родион тоже так думает. Но тот факт, что он его прикрыл, а теперь и вовсе сидит на захудалой кухоньке преступника и жует улику, пробуждало доверие, как бы этому не противился сам омега.
