Шайсу пришлось обождать, прежде чем его приняли, и, как он подозревал, неспроста — наверняка Иврис специально заставил его топтать порог, желая указать место несовершеннолетнему дракону.
— Приветствую, регент-правитель, — отозвался он, застыв перед троном.
— Рад тебя видеть, Ш-шайс. Не часто ты ко мне заглядываеш-шь.
Снисходительно-дружеское отношение регента всегда задевало Шайса. Задевало с тех самых времён, когда он стал взрослеть и прятать по углам собственные игрушки…
Шайс стал узнавать страшную морду Иниса Ивриса одновременно с лицами родных ему драконов. Клан чёрных оказался достаточно большим, чтобы младший получал внимание с избытком от матери, овдовевшей в тот же год, когда он родился, от сестры и двух братьев.
И от Иниса Ивриса в том числе.
Странный дракон, чьё лицо походило на старческий череп, с которого давно облезла кожа, всегда находился рядом. Шайс настолько привык к странному другу, что очень долго верил в то, что Иврис жил с ними и принадлежал к клану.
Даже часто звучавший статус регента не очень беспокоил непоседливого ящера, требовавшего от друга пристального внимания к своей особе и всяческой поддержки, какую бы игру или шалость он ни затеял.
Маленького Шайса никогда не волновал вопрос, кем именно приходился их семье костяной дракон. Может, он был его братом… нет, для этого Иврис был слишком стар. Иврис точно не был его дедушкой… Тогда, наверное, дядей. Одним из многих дядь, связанных с их семьёй по линии матери или отца. Да, скорее всего, так оно и было.
Шайс никогда не углублялся в этот вопрос слишком глубоко, пока однажды не увидел портрет Ивриса, демонстрируемый учителем в школе.
Учитель, без сомнения уважаемый дракон, говорил какую-то чушь, из которой выходило, что именно его дядя… или не дядя, управляет всеми Нагорьями. Шайс тогда решил, что, пожалуй, ошибся в учителе, потому что тот явно был не такой умный и уважаемый дракон, как могло показаться на первый взгляд.
Инис Иврис был обычным драконом, только, пожалуй, очень старым и страшным. Представить его на троне, который когда-то принадлежал его великолепному отцу, было попросту невозможным!
