— Сможешь.
— Это невыносимо. — Голос и лицо Светлого дрогнули в муке.
— Время вылечит все раны.
— Их слишком много.
— У нас… — Борей не отрывал взгляд, — много времени.
— Но у меня нет на это сил, — взвизгнул Алияс, задыхаясь. Слёзы зазвенели в голосе.
— Они есть у меня.
Алияс замотал головой, то ли не веря, то ли не желая верить.
— Ты будешь поддерживать всех своих подопечных, — медленно и уверенно говорил Борей, — потому что ты знаешь, что долг это не просто красивое слово ради пустых идей. Для Нагорий твой долг — это жизни тысяч. Сильных и слабых, одиноких и нет. Разве не мучаются и не будут мучиться от одиночества те, кто никогда не сумеет отыскать пару? А если найдут и не смогут подарить новую жизнь?
Слова эфира выворачивали душу.
— Помнишь эд-ора и Кирину?
Конечно. Алияс помнил их всех. Всех, кого обвенчал вечностью. Всех, кому помог воплотить своё продолжение.
— Ты, как никто другой, знаешь об одиночестве и ты не позволишь другим страдать.
— Но это несправедливо!
В этот момент Алияс не чувствовал себя великим регент-правителем и почитаемым жрецом. Он был самым обычным эльфом, гневающимся на несправедливую судьбу.
— Да, Алияс, несправедливо. Но жизнь не останавливается, несмотря ни на что.
Слёзы стекали по щекам бесконечным потоком.
— Я хочу умереть.
— Я тебе не позволю. — Борей подхватил Алияса, когда тот сполз с кресла на пол, раздавленный и побеждённый.
Сколько бы он не верил и не просил у духов вернуть его пару, всё давно было кончено. Давным-давно. Только он всегда отказывался принимать истину, ища в любимых глазах воспоминания о былом. Но жёлтые глаза были пусты, они никогда не видели земель Тихого Омута и никогда не любили скромного учителя истории.
Разве смог бы Шайс удержать себя дважды, сжимая эльфа в своих объятьях, будь они всё ещё суждены друг другу? Он не смог сделать этого в первый раз, будучи умудрённым опытом и закалённым летами драконом, но с лёгкостью оттолкнул его, будучи подростком, обуреваемым страстями и желаниями.
Разве смог бы он покинуть Нагорья, когда они, казалось, лучше узнали друг друга? И ведь Алиясу чудилось, что они всё так же прекрасно понимают друг друга, словно созданы один для другого…
Они не пара, — признал наконец Алияс, кроша своё сердце на мелкие-мелкие кусочки, рыдая на груди друга.
