Алияс, без сомнений, знал, как вести хозяйство, и мог бы замечательно управляться с пещерами. По крайней мере, вылизать свой уголок ему удалось настолько хорошо, что, несмотря на давящие стены, Шайс чувствовал себя здесь более чем уютно.
Эльф понимал его и разговаривать с ним было интересно. Он был достойным оппонентом и прекрасно разбирался в самых разных вещах. Новая история ничем не ограничивала эльфа в познаниях культуры Вечных. Этим он вызывал уважение и — совсем немного — восхищение.
Со всех сторон эльф являлся, пожалуй, идеальным спутником, решись Шайс завести такового здесь и сейчас. Конечно, он был невероятно далёк от таких важных решений, и всё же… почему Алияс не стал его парой?
— Жаркое выше всяких похвал. — Сегодня захотелось по достоинству оценить стряпню Алияса. Несправедливо, что такие умения пропадают в духами забытой дыре.
— Спасибо, — искренне отозвался тот, мягко улыбнувшись и бросив на дракона неожиданно робкий, по-юношески робкий взгляд. Шайс потупился.
— Духи, — проскрипел он вдруг и, схватившись за бок, застонал.
— Что? — разом встрепенулся Алияс. — Где болит?
— Нормально. Просто пора прилечь.
— Давай помогу, — настоял тот, и Шайс не противился, позволяя светлому тесно прижаться к его телу. На правах раненого в хижине он обходился штанами.
— Я бы выпил твоего отвара. Того, что сладкий.
— Сейчас. — Алияс уже спешил обратно к печи, незамедлительно откликнувшейся на веление хозяина.
Шайс бы ни за что в жизни не догадался, что, помимо жуткого волнения за его здоровье, Алияс невероятно расстроился, не ощутив боли Пары. Раньше он чувствовал Шайса словно собственную руку, сердце, бьющееся в груди. И вот, когда любимый испытывал боль, в груди ничего не дрогнуло, даже не пошевелилось.
А Шайс? Шайс спокойно устроился на довольно удобной лежанке, продолжая исподволь наблюдать за уютной суетой. Покидать пределы утёса он пока не намеревался.
Шайса даже удивляло, что прошла уже не одна неделя, а никто из семьи так и не явился его проведать, поэтому к тому моменту, когда на пороге возникла Осана, дракон считал вправе демонстрировать недовольную мину и полный негодования взгляд.
— Шайс, прекрати, — не выдержала наконец сестра, устав слышать односложные ответы.
— Что прекратить?
— Смотреть на меня так, словно я предала память предков и заслуживаю казни.
— Казнь это уже слишком, но пару сотен лет в подземельях…
— Ты невыносим!
— Отличный аргумент, сестрёнка. Наверное, тебе пора.
