Взгляд желтых глаз.
Уже около часа я рассматривал дело своих рук. Темнеющие пятна, расплывающиеся на жемчужной коже, многочисленные царапины на спине, плечах, изящных крыльях лопаток. Ниже смотреть было страшнее: багровые отпечатки моей хватки и покрытые бордовой корочкой проколы от когтей.
Вчера я обтер мокрым полотенцем тщедушное тельце и, видя, во что я превратил его задний проход… Как он вообще жив остался?!
Наложив несколько заживляющих заклинаний, я привел эльфа в относительный порядок, сейчас же работал над более мелкими повреждениями, легонько вливая собственную силу через образовавшийся канал единения. Синяки таяли, но все же придется подождать пару дней прежде, чем все следы моего насилия исчезнут полностью.
Никогда не думал, что настолько плохо контролирую дракона. И просто бы не поверил, если бы кто-то сказал, что пара настолько сводит с ума, рождая в душе неконтролируемые животные инстинкты.
Перебирая пепельно-снежные волосы, я рассматривал метку, появившуюся на месте укуса, чуть повыше основания шеи, и не мог налюбоваться на собственный знак на моем новом имуществе.
Алиясу очень шло.
Метка претерпела некоторые изменения, должно быть, повлияла кровь эльфа, чуждая драконьей. Узор смотрелся тоньше, замысловатей, изысканней, но это был мой знак, как следующего главы рода.
Больше не позволю дракону вытворять такое. Это был первый и единственный раз, когда моя пара пострадала из-за меня.
Эльф зашевелился.
Взгляд голубых глаз.
Паря вдалеке, среди молочно-сизой пены, укутавшей тело и не дававшей повернуться, я ощущал чужое присутствие, лежа на животе. Меня касались, гладили по спине, волосам. Спокойствие и нега разливались внутри, заполняя душу до краев, даря силы.
Первые лучи восходящего солнца заглянули в окно и раскрасили мое сонное царство золотым, скользнув теплом по щекам, добравшись до ресниц.
Я пошевелился — и тело тут же напомнило о том, что случилось ночью. За все приходится расплачиваться, и цена за мое исполненное желание отдавалась болью во всем теле: бедра и ниже спины тянуло и саднило, хотя и не так остро, как могло бы быть, учитывая, что со мной сделал дракон. Тело одеревенело, и на слабую попытку шевельнуться отозвалось тяжелой ломотой; шея болела еще со вчера, а в голове поднимался протяжный гул, словно от надвигающегося урагана…
— Доброе утро, — тихо прошипели позади. Гладившая меня рука переместилась, дракон осторожно привалился к моей спине, перекинув ногу через бедро и обняв за плечи.
