— Сколько стоит участие? — сдался я, видя кристаллы крокодильих слез, застывшие в требовательных глазах.
— Пара медяков за участие, благородный господин.
Я фыркнул на такое обращение и полез за кошелем.
— Спасибо, спасибо! — запели мои подопечные в один голос и кинулись в толпу готовящихся, пока я пересыпал монетки в зеленую ладонь.
— Я тут в сторонке, — крикнул я им в след, который уже простыл.
Соревнование начнется через несколько минут. Глупые, в сущности, задания: увернуться от зыбучего песка, раскрывающего пасть прямо под ногами, проскакать со связанными руками полосу препятствий, забраться на абсолютно гладкое дерево, отгадать, где спрятался дневной бесстыдник (ночью симпатичное растение, находило себе укрытие, а днем раскрывалось бутоном навыворот, предлагая тычинки всем подряд. Я бы без труда нашел цветочек, вот только учителям не пристало заниматься подобными глупостями).
Очередной участник ринулся к водяному, задев меня в порыве азарта плечом — лучше не стоять на проходе. Я сделал несколько шагов назад к голубоватой сильно выцветшей палатке…
— Попался! — меня бесцеремонно схватили за запястье и втянули внутрь, я и пикнуть не успел.
— Отпустите! — взвизгнул я, а затем понял, кто захватил меня в плен.
На пощаду рассчитывать не приходилось. Морда у ящера застыла в оскале. При ближайшем рассмотрении дракон и вправду выглядел не лучшим образом, словно после стычки. Надеюсь, закончилась она не в его пользу.
Он раскрыл было пасть, чтобы что-то сказать — или откусить мне голову — когда из глубины палатки нас коснулся странный голос:
— Вечер уже раскинул звезды, а жизнь начертала каждому путь.
Мы одновременно обернулись.
Посередине тесного иллюзорного помещения росла толстая потрескавшаяся коряга, на которой восседала самая настоящая птица Гамаюн.
— Подходите, не бойтесь, — от стены отделилась тонкая тень, плечи которой скрывала темная хламида.
— Мы ошиблись палаткой. — Голос дракона привел меня в чувство, заставив оторвать взгляд от прозрачных голубых глаз хищницы, с интересом рассматривающей нас, склонив голову чуть набок.
— Никакой ошибки нет, — пропела сирена и опустила капюшон. Огненно-рыжие волосы медной проволокой вились вдоль спины, пока изумрудные глаза, не мигая, глядели на Шайса. — Пути судьбы неисповедимы и каждый оказывается там, где должен, в то время, которое ему назначено.
Хватка когтистой лапы причиняла боль.
— Мы уходим. — Дракон остался глух к увещеваниям сирены. Не знал, что ящеры могут сопротивляться волшебному голосу. Я бы остался, хозяйка чудо-птицы полностью завладела моим вниманием.
