— Ты сам предложил, а я предложение принял, — надавил на конец фразы дракон, сообщая мне, что не намерен отказываться от обещанного.
— Могу я увидеть тебя в полуформе? — не глядя ему в лицо, спросил я через несколько минут. Все это время дракон статуей возвышался рядом.
Шайс сделал два шага назад:
— Смотри.
Нечеловечески сыпучий голос заставил меня поднять глаза.
Почерневшее тело обросло крупными чешуйками, заковывая торс, укрывая плечи и спускаясь к рукам, которые походили скорее на лапы зверя, с длинными черными когтями. Лицо удлинилось, приобретя черты рептилии, а не человекоподобного существа. За спиной раскрылись тяжелые кожистые крылья, упираясь в противоположные стены комнаты.
Роста Шайс прибавил не менее полуметра. Глаза смотрели хищно, почти дико.
— Я могу увидеть тебя полностью?
Сердце заходилось в груди от страха, когда я наконец выдавил кошмарную просьбу. Дракон издал непонятный звук, то ли смешок, то ли возмущение. Я отвел взгляд, пока он спускал штаны.
— Наслаждайся, детеныш.
Сцепив зубы покрепче, я осторожно поднял глаза.
Черные, сильные ноги, покрытые такой же чешуей, как и все остальное.
Между ног у существа висело толстое, с запястье толщиной, темное достоинство. У корня его окружали твердые на вид наросты с короткими шипами. Они поднимались выше, сглаживаясь все больше, пока не исчезали вовсе, растворяясь в темно-бордовом цвете тела. На конце тяжелого члена выделялась крупная остроконечная головка. Она дернулась, и я отвернулся.
— Я не смогу, — пересохшее от волнения и смущения горло еле сипело.
Ящер шагнул ко мне навстречу, пустив ощутимую вибрацию по полу. Вес монстра увеличился вдвое, по самым скромным меркам.
— Не бойся, — прошипел Шайс, опустив руку на мой затылок и пригладив волосы. При этом он оказался так близко, что стоило мне повернуться, и его гениталии оказались бы прямо перед моим лицом.
— Встань, — приказал он, но сделал это так спокойно и уверенно, что от страха я машинально поднялся.
На уровне моих глаз оказалась черная кольчуга, приковывающая взгляд помимо воли. Я скользил по повторяющемуся рисунку, словно зачарованный. На плечи опустились чужие руки и, прежде чем я успел хотя бы пискнуть, туника упала к ногам, оставляя меня в чем мать родила.
— Не надо, — задохнулся я, попытался отступить, но ящер легко придержал меня за руки, не привлекая, но и не давая отстраниться:
— Сейчас ты сядешь на кровать, а затем ляжешь. Я не сделаю ничего. — Он затих, давая мне услышать себя. — Сядь.
