— У меня почерк непонятный, — отведя глаза, ответила кошечка, — и я не все внимательно записывала.
— Ничего. Я буду рад тому, что сумею разобрать.
Просить было неудобно, особенно видя нежелание Эллы не то что давать мне переписывать конспект, но даже разговаривать.
Однако выбора не было — Элла Керси была одной из тех немногих, кто хотя бы держал свое презрение при себе и не демонстрировал его слишком явно. Возможно, причина сдержанности крылась в том, что на иерархической лестнице бурмиллы стояли одной ступенью выше сфинксов. Второй причиной того, что я обратился именно к Элле было, что кроме прилежности и ответственности во всех отношениях, кошечка являлась еще и старостой потока.
Так что я засунул самоуважение с гордостью подальше. В конце концов, Элла ничего мне не должна.
— Пожалуйста, — от всего сердца попросил я, пытаясь склонить чашу весов в свою пользу.
Сжав губы в крепкую полоску, Элла после секундного колебания сунула мне толстую тетрадь.
— Вернешь ровно в пять, — четко потребовала она. — Встретимся у главных ворот, не опаздывай, — с этими словами она поспешила вниз по лестнице.
«Хотя бы одна удача», — печально хмыкнул я, торопясь покинуть аудиторию. Нужно успеть переписать столько, сколько смогу, на следующих переменах.
* * *
Ровно в пять я стоял у ворот. Занятия закончились десять минут назад и студенты торопились покинуть территорию академии как можно быстрее, но были и такие, кто задерживался в библиотеке или подходил к преподавателям, желая задать тот или иной вопрос.
Наверное, Элла тоже имела вескую причину чтобы припоздниться. На часах было пять минут шестого, когда с боковой аллеи к воротам подошли Мартин Муртази и трое его прихлебателей. О нет, только не это!
Я сделал шаг к стене и опустил взгляд, моля Божественную о том, чтобы они просто прошли мимо, но…
— Эй, лысый, ты чего там жмешься, поссать не можешь, что ли?
Четверка заливисто загоготали.
— У него, наверное, из-за ушей член такой маленький, что он никак не может его поймать.
Мерзавцы продолжали развлекаться за мой счет, а мне не оставалось ничего другого, как молча терпеть их издевательства.
Уйти я не мог — нужно непременно вернуть тетрадь. Ответить — себе дороже. К тому же я сильно сомневался, что они так просто отстанут. Стоит мне повернуться спиной и они поспешат воспользоваться случаем, еще хуже будет если я отойду дальше от академии. Уверен, единственное что их все еще сдерживает от лапоприкладства, это близость преподавателей и множество свидетелей вокруг.
