Остальные потупились или отвели взгляд, подтверждая виноватым выражением физиономий чужие слова. Кроме Хюрема никто и не понял, что сейчас рванёт. Омега же удивился, насколько легко почувствовал волны исходившего от мальчишки гнева.
Какими же надо быть идиотами, чтобы не заметить этого? — подумал Хюрем, затихнув, и стал ожидать того, что случится дальше.
— Сейчас, на поляне, — низким голосом произнёс Лето, и от расслабленности альф не осталось и следа.
Они выпрямились, как по команде, улыбка медленно сползла с лица Толедо.
— Он же так брякнул. Не подумав, — попытался исправить положение один из товарищей, но уверенности в его словах не было.
— Пусть думает в следующий раз, — твёрдо произнёс Лето, глядя на Толедо и сжимая кулаки, словно был готов привести угрозу в исполнение немедля.
— Мне не нужны заступники, Нойта, — холодно отозвался Толедо, глядя на Лето, немного уступавшего ему в росте, сверху вниз; от приятельского настроя не осталось и следа.
Новость о том, что будет бой, облетела отряд ещё до появления старшего субедара. Стоило Карафе вынырнуть из густой дымки, как все разговоры стихли. Ведущий и остальные получили наставления, как будет пролегать маршрут. Сам Карафа станет дожидаться отряд в амфитеатре, через три часа, рассчитывая, что те управятся за два, позавтракают и будут готовы упражняться с мечами, если не помешает дождь.
— Не похоже, что будет, — шёпотом заметил Хюрем, оказываясь рядом с Лето вплотную.
Он и не думал оставаться вдали от бури, заинтригованный событиями.
— Будет, — бросил Лето, не задумываясь.
Альфа был погружен в себя, и от Хюрема не укрылось, чем именно он занимался: Лето старался взять себя в руки. Внутренним зрением Хюрем рассматривал вихри, закручивавшиеся бесчисленным количеством нитей. Они рвались на части и тут же врезались в общий поток, шипя и искря тонкими, с волос толщиной, разрядами живых голубоватых молний.
Зрелище завораживало, но приказ субедара отправляться заставил отряд сорваться с места лёгкой рысцой, и Лето тут же устремился к голове нестройной колонны, а Хюрем, по обыкновению, осел в хвосте, вынужденный прервать своё занятие. Там же начинал забег и Герлес. Всегда стартовавший в конце, позже он перемещался выше. Было очевидно, что он ничем не уступал выносливостью собратьям, но, как и Хюрем, предпочитал не выставляться, медленно набирая обороты и никогда не уходя дальше середины колонны.
— Что будет на поляне? — негромко спросил Хюрем, сравнивая шаг.
