— В общем, если не желаешь слушать, твои проблемы. Через полчаса жду тебя на кухне… хотя, глядя какой ты грязный, так и быть, через час. А то живи потом с тобой в одном доме… — бурчал он, уже покинув стены пристройки.
Офиару снова вздохнул и посмотрел на кандалы, затем проверил аккуратно и качественно зашитый порез. Да, видимо ему действительно придется побыть в этом доме какое-то время. Тем более он не ел уже два дня и только усилием воли все ещё держался на ногах. Ничего, как только он придет в себя, и с него снимут кандалы, он тут же найдет способ сбежать.
* * *
— Да, Прим, — сказал Далат, поймав очертания возникшего в дверном проеме раба.
— Ваше поручение выполнено, — нежным голоском пропел омега. — Я только что его накормил и позволил чистить картошку, чтобы он скорее поправился.
— Молодец, Прим.
Молодой парень изящной походкой подошел к кровати, где расположился генерал с ворохом свитков.
— Но он такой грубый и наглый, — Прим дождался когда, хозяин оторвет взгляд от документов и продолжил. — Говорит, что ничего не собирается делать, кричит и ругается.
— И все же чистит картошку?
Прим замялся.
— Я сказал, что у нас кто не работает, тот не ест, и он послушался. Хотя успел обозвать ругательными словами меня и всех кухонных.
— Похоже, парень напрашивается на наказание, — нахмурившись, произнес Далат.
Омежка растеряно пожал плечами.
— Хорошо, Прим, я тебя понял. Докладывай о поведении нового раба. Можешь идти.
Прим уже подобрался к самой кровати и, смущенно сложив руки в замок позади, вздохнул.
— Может хозяин хочет отдохнуть после боя? — пролепетал запинающийся омежка, хлопая накрашенными ресницами.
Далат оглядел ломающуюся фигурку, заметив, что юбка туники выше, чем полагалось правилами дома.
— Что ж, неплохая идея, — Далат откинул свиток в сторону и, схватив Прима за запястье, резко притянул на кровать поверх себя…
* * *
Офиару, стоя на голых коленях, натирая холодный каменный пол кухни щеткой и кусая губу от боли, простреливающей ногу, слушал, как по дому раздаются протяжные, бесстыдные стоны Прима и смачное хлюпанье…
Офиару злился на тупых римлян, которые не удосуживались ставить двери в домах, обходясь занавесками, а то и вовсе оставляя проход открытым.
Он стал тереть пол сильнее, надеясь, что скрежет грубой щетки, хоть немного заглушит мерзкие звуки.
Он сбежит отсюда. Сбежит, при первой же возможности.
