По телу прошли мурашки. Нет. Маньяков мне хватит. Завтра непременно повезет, и исполнять приговор будет Краян, — твердил я себе, пытаясь забить поднимающуюся панику.
Так, убивая ненужную энергию, переходившую в ужас, я пропахал по-черному весь день, а вечером, выбившись из сил, завалился спать, едва заставив себя умыться.
Спасаясь бегством от кошмаров, преследовавших меня всю ночь, я не выспался и, словно сомнамбула, встал, когда меня разбудил доктор. Умылся, оделся и направился на площадь, где и должен был состояться публичный суд, а после исполнен приговор.
На судилищах присутствовало почти все население Эста-нова. Живя маленьким сообществом, нам было обязательно посещать суд. Считалось, что это воспитает нравственность и убережёт каждого от будущих ошибок.
Будто в тумане, я вышел на площадь, что еле окрасилась розовым в предрассветный час. Я знал, что через какие-то два часа, когда солнце появится над горизонтом, все будет уже кончено, и я либо выживу, либо превращусь в жалкое искалеченное существо, ненужное никому, даже себе.
Выйдя на середину просторной четырёхугольной площадки, я увидел собрание, состоящее из пяти старейшин деревни и атамана. Вокруг меня, на приличном расстоянии стоял народ и молча наблюдал за мной. По хмурым лицам я видел, что мне сочувствуют, но закон — есть закон.
Я не слушал, что говорили старейшины, взявшие на себя роль судий — это было не важно. Спорить я не собирался, в своей вине у меня не было ни капли сомнений. Поэтому я молча уставился себе под ноги и стал ждать приговора. Самым важным было — сколько ударов кнута мне назначат, и кто будет приводить приговор в исполнение.
Я знал, что меньше чем на сорок ударов не могу рассчитывать, но вот верхняя планка могла быть непредсказуемой. Все-таки я нарушил приказ, когда исполнял обязанности атамана. А потом случилось непредвиденное.
Размеренный говор глав Эста-нова поочередно тихо разносился по площади. Каждый объяснял степень моей вины, мотивы, возложенные обязательства, результаты, к которым привели мои действия, и чего от меня можно ожидать в будущем.
Сердце понеслось быстрее, уши слегка заложило. Сейчас слово возьмет атаман, и будет вынесено решение. Я понял, что про себя стал беззвучно молиться. Молиться хоть кому-нибудь, чтобы этот кошмар наконец закончился, и у меня хватило сил пережить этот день достойно и на своих двоих.
— Шестьдесят пять ударов, — покатилась страшная цифра и остановилась у моих ног. — Приговор будет исполнен немедленно. На площадь приглашается лейтенант Мэйрик.
