Бог | страница 43



— Закари… — начал было доктор.

— Нет, Сэджвик, если мальчишка хочет остаться — у него нет другого пути, — отрезал атаман. — Ты же вернулся, Кайто?

Темные глаза смотрели на меня с тревогой, а потом переместились вне поля моего зрения. Я был уверен, что именно там и стоял Локи.

— Да, — вложил я в голос твердости.

— Отлично, значит, мы все прояснили, — но Закари не спешил уходить.

— И по поводу Локи. Он утверждает что твой друг — это так?

Нет!!! Боже, нет!!!

— Да, — ответил я бесцветным голосом.

— Он изъявил желание присоединиться к нам. Ты возражаешь? — может мне и показалось, но что-то едва ощутимое — тревога? — промелькнуло на миг в голосе давно знакомого мне человека.

— Нет, — ровно ответил я, пытаясь подавить весь ужас и отчаяние, осознавая, что я буду официально привязан к этому деспоту, и тогда его свежая угроза перейдет в разряд реальности — «Ты принадлежишь мне… ты — моя собственность…»

Держись, Кайто!

— Не возражаю.

— Тогда подселение пройдет в стандартном режиме. Вас это устраивает? — обратился он к моему тирану.

— Абсолютно.

Ни сладости, ни мелодии в голосе не было. Тон был ровный, металлический, я почти ощущал, как пространство медленно накалялось.

С этими словами атаман покинул больничный отсек.

— Думаю, вам, молодой человек, тоже не мешало бы отдохнуть, а Кайто пусть поспит, — спроваживал его Сэджвик.

— Конечно, доктор, только попрощаюсь, — снова привычно сладкий, раздражительно-томный голос влез мне в самое ухо.

— Я не закончил, когда нас прервали, — его дыхание обжигало шею, — думаю, я тоже накажу тебя за непослушание, чтобы больше… ты не забывал мои слова.

Краска отхлынула от моего лица.

— И в этот раз я буду делать это долго — всю ночь.

Часть 13

Вечером того дня, когда я наконец очухался, мне с трудом удалось уснуть. Атаман обещал наказание, Локи примерно тоже, только в более изощрённой форме. Я понятия не имел, что делать и, проворочавшись до утра, провалился в тягостное забытье, не приносившее ни физического, ни душевного отдыха.

Добрый доктор протоптался у моей койки всю ночь, отпаивая водой, смазывая сгоревшую кожу и успокаивая мерной болтовней о житейских буднях. Я узнал, что в деревне проходили восстановительные работы, и каждый старался как умел; люди торопились стереть все следы ужасной трагедии. Это можно было сделать заменив скромные фасады обуглившихся домишек, но как поступить с сердцем, раненным смертью родных и близких?

По словам доктора, Закари очень переживал, и до них дошли слухи о том, как храбро я сражался, когда меня оглушили и уволокли в плен. Мало кто надеялся, что я остался жив, но атаман рассматривал возможность отправиться следом.