— Хочешь поблагодарить? — спросил певучий голос.
Я молча пялился на него, словно истукан.
Неужели он не злится, что я сбежал и заставил притащиться его в Эста-нова? Стоп, доктор сказал, что он меня принес. Он бы не смог нести меня целые сутки, если был не на машине, но как ему удалось отыскать мои следы или он, как и я, просто выбрал направление и, положившись на удачу, пошел прямиком через пустыню и случайно наткнулся на меня? Зачем он вообще пошел, ведь пустыня — это не шутки, и погибнуть по глупости или неосторожности ничего не стоило. Ничего не понимаю.
— Как я погляжу, благодарить ты меня не собираешься…
— Спасибо! — хрипло поспешил я, шурша непослушным голосом, словно скомканной бумажкой.
— Спасибо в карман не положишь, — промурлыкал Локи, обходя кушетку, на которой меня разместили, боком и касаясь рукой моего раздетого тела под простыней.
— Прости, — едва справляясь, я продолжал, — но у меня ничего нет.
Тут я не врал — кроме маленькой комнатушки с диваном и столиком, которую я оккупировал в Эста-нова, у меня нечего было взять.
— Я знаю, — Локи стоял у самой головы, распрямившись и перебирая пряди моих русых волос пальцами, — и советую впредь об этом не забывать.
Он чуть потянул за волосы, накручивая их на пальцы.
— У тебя нет ничего, в том числе и свободы, поэтому твой неразумный побег спишем на то, что, пожалуй, я недостаточно прояснил твое положение.
Он больно потянул на себя и нагнулся, остановившись на уровне моих глаз.
— Ты принадлежишь мне… ты — моя собственность, — тихое шипение удавкой окутывало мое едва живое сердце, — и я делаю с тобой все, что захочу, пока мне не надоест, — я тонул, захлебывался в убийственно-синих тонах, — все понятно?
Глядя удавом, он подтянул мое лицо вплотную, и я почувствовал смертельную угрозу, волнами исходившую от него и заполняющую пространство вокруг.
Я не мог двигаться, не мог говорить, просто закрыл глаза в знак согласия. Я понятия не имел, что мне делать и как остаться в живых.
Локи выпустил мои волосы, и голова упала на подушку. В то же мгновение кто-то вошел в комнату. Через секунду я увидел над собой темную шевелюру Закари, нашего атамана.
— Не думал, малец, что снова тебя увижу, — радость в его голосе отдавала горечью, — рад что ты жив. Но выглядишь паршиво.
— Ничего, несколько дней — и будет как новенький, — заметил из угла доктор.
— Это хорошо, — атаман вздохнул, — потому что через три дня тебя будут судить и накажут.
Комната превратилась в клетку. Да, я знал, что за неповиновение непременно придётся расплатиться, но надеялся… На что, спрашивается. Законы Эста-нова были одни для всех, и ни для кого не делали исключение. Снова страх, снова предвкушение боли по сравнению с которой, истязания Локи выглядели невинной шуткой.
