– Хм, – задумчиво проговорил Аладдин. – Ладно... давайте раздобудем чего-нибудь поесть. Только постарайтесь не привлекать внимания, ясно?
Он покрутил в воздухе пальцем, и ковер понятливо свернулся в рулон. Подлетев к Аладдину, он удобно устроился на его левом плече, Лбу тут же взгромоздился на правое, и они двинулись дальше по пустынной дороге, стараясь выглядеть как можно зауряднее.
Даже углубившись в город, они видели все такие же пустые, безмолвные улицы. Тишину нарушал разве что пустынный ветер, уныло шелестевший среди брошенных стойл, домов и площадей. Лишь откуда-то издалека доносился неясный приглушенный шум, природу которого он никак не мог угадать. Как будто далекий рокот или гудение приближающегося урагана. Кроме этого, вокруг не раздавалось ни звука.
Аграбу едва ли можно было назвать тихим городом. Здесь всегда кто-нибудь шумел: то торговец, нахваливающий свой товар, то старьевщик, скупающий по дворам тряпье и прочий хлам, то матери, покрикивающие на детей, то мужчины, орущие друг на друга. Редко кто из них при этом всерьез негодовал или злился: просто так уж принято было общаться в этих местах.
Аладдин растерянно почесал в затылке. По его опыту, внешне беспричинные неприятные явления и ощущения обычно означали, что надвигается что-то плохое. Например, как в тот день, много лет назад, когда из города внезапно улетели все воробьи и голуби. Зрелище, конечно, было великолепное... но сразу после этого случилось землетрясение.
Он подавил в себе желание посвистеть – просто для того, чтобы нарушить тишину хоть какими-то звуками.
Аладдин подскочил от испуга, когда с гребня стены на него вдруг мяукнула бродячая кошка.
Признаки человеческого присутствия обнаружились лишь тогда, когда они уже почти добрели до самого центра города. На улицах им стали попадаться люди – судя по всему, отставшие от основной массы, – которые все, как один, мчались бегом в сторону главной площади. Туда, где высился дворец султана.
– Эй, приятель, – обратился Аладдин к одному из прохожих, ухватив его за плечо, – пожалуй, чуть крепче, чем полагалось бы для дружеского жеста. – Где пожар-то?
В черных глазах мужчины мелькнуло замешательство.
– Ты что, не слышал? Сейчас начнется великий парад в честь нового султана! Отпусти меня, я не хочу ничего пропустить.
– Новый султан? – опешил Аладдин. – А куда подевался старый?
– Старого больше нет! Да здравствует Джафар! – громко выкрикнул мужчина, воздев руку в странном жесте, чем-то похожем на воинский салют. После чего он торопливо вывернулся из ослабшей хватки Аладдина и припустил дальше по улице, ведущей в сторону дворца.
