Аппарат заряжен специальной полиэтиленовой или ацетатцеллюлозной пленкой. Когда включается ток, пленка в аппарате нагревается и даже немного растапливается, становится вязкой. Поворот рукоятки — и пленка под большим давлением соединяется с документом, покрывая его с двух сторон.
Нет, мы не оговорились, именно соединяется. Оторвать пленку от бумаг невозможно. Операция эта называется ламинированием.
Теперь уже документу не страшны ни вода, ни пыль, не боится он и механических повреждений, если, конечно, не пустить в ход ножницы. Даже солнечный свет уже не так опасен для этого документа.
Сейчас архивисты в содружестве с химиками ищут новые рецепты пленки, более стойкие и более дешевые.
Ныне кажется, что ламинировать документы просто. А ведь только современная техника и современная химия позволили архивистам решить сложнейшую проблему сохранения, консервации документов на очень долгое время.
Рукописи старились. Рукописи рассыпались, превращались в прах. Рукописи обесцвечивались.
И ничего не удавалось сделать.
В XIX веке в отчаянии стали искать рецепт какого-то пахучего порошка, приготовленного из трав, растущих в Средней Азии. Древние хранители восточных архивов этим порошком посыпали бесценные фолианты.
Рецепта не нашли.
Но химики подсказали, что бумагу можно предохранить от порчи всевозможными клейкими составами. Конечно, не пропитывать ее, а покрывать тонкой пленкой. Кажется, выход был найден. Тонкая пленка водного раствора желатина плотно схватывала бумагу, не давала ей рассыпаться.
Но увы! Вскоре выяснилось, что желатин ухудшает именно механическую прочность бумаги. И что главное — трудно придумать лучшую питательную среду для множества видов микробов.
Хорошо, что успели испортить раствором желатина незначительное количество документов.
Химики снова подсказывают — синтетические смолы, пластмасса. Из них легко приготовить тончайшую прозрачную пленку.
Особенно по душе пришлась архивистам пленка, которая образовывалась из раствора целлулоида в смеси ацетона и амилацетона. Это была нитроцеллюлозная пленка.
И вновь архивисты воспрянули духом.
И снова ненадолго. Нитроцеллюлозная пленка была не чем иным, как пироксилином. Более сильного взрывчатого вещества в XIX веке не знали. Вот и представьте себе двух-трехэтажное здание, сверху донизу заполненное взрывчаткой!
Пришлось отказаться. Потом выяснилось, уже из практики хранения кинофильмов, снятых на подобной пленке, что пленка эта очень недолговечна, через 75–80 лет она погибает.
