Забавно, однажды вечером он вдруг сказал:
– А у тебя не убывает день. Не увядает солнечное лето – это из Шекспира, да?
– Да, из сонетов.
– Мешать соединенью двух сердец? Из этого?
– Нет, из того, который начинается: «Сравню ли с летним днем твои черты?»
И тогда она продекламировала ему весь сонет: красиво, с выражением, с нужными паузами.
А Родни, вместо того чтобы похвалить, лишь задумчиво пробормотал:
– Ломает буря майские цветы… Но на дворе ведь октябрь, правда?
Это было так странно, что Джоан удивленно уставилась на него. И тогда он спросил:
– А ты знаешь другой? Тот, о соединенье двух сердец?
– Да.
Джоан сделала минутную паузу и начала:
Двух душ соединенью воедино
Кто смеет помешать? Но это ли любовь,
Когда она покорною осиной
Под ветром клонится, дрожит и гнется вновь.
О нет, любовь – неколебимый знак
Могучей силы, неподвластной бурям,
Звезда, зовущая сквозь ночи мрак,
Бесценный клад, что нам судьбой даруем.
Любовь – не шут у века в услуженьи,
Пусть вянут розы уст и лилии ланит,
Она переживет и бремя лет, и сладкие мгновенья —
Все, что умчала жизнь, и все, что рок сулит.
Но если я солгал, то не писал, не жил,
И никогда никто на свете не любил.
Она закончила читать, с особой страстью выдохнув последние строчки.
– Хорошо я читаю Шекспира? В школе все так считали. Говорили, что я декламирую с большим чувством.
А Родни рассеянно ответил:
– Да тут и не нужно особого чувства. Слова говорят сами за себя.
– Шекспир прекрасен, правда ведь?
– Удивительно, что он был таким же беднягой, как все мы.
– Родни, какие странные вещи ты говоришь.
Он ей улыбнулся, словно очнувшись:
– Да? – и вышел из комнаты, по ходу бормоча:
Ломает буря майские цветы,
И увядает нежная листва…
Почему же, гадала Джоан, он сказал: «Ведь на дворе октябрь?»
О чем он мог тогда думать?
Да, тот октябрь был особенно ясным и теплым.
Любопытно, что Родни расспрашивал ее о сонетах в тот самый вечер, когда они сидели с миссис Шерстон на холме в Эшелдауне. Может быть, миссис Шерстон читала тогда Шекспира, но вряд ли. Лесли Шерстон образованностью и интеллектом не блистала.
В тот год был прелестный октябрь.
Джоан совершенно ясно вспомнила, как Родни несколько дней спустя изумленно спросил ее:
– Разве они цветут в такое время года?
Он показал на рододендроны. На те ранние, которые обычно цвели в марте или в конце февраля. Они роскошно цвели алыми цветами и были все усыпаны бутонами.
– Нет, – сказала она ему. – Для них время – весна. Но иногда они начинают цвести и осенью, если она солнечная и теплая.
