Или это тепловой удар?
Когда принесли чай, Джоан чувствовала себя уже вполне нормально. Право же, просто смешно. У нее, Джоан Скюдамор, случился нервный срыв! Хотя, скорее всего, это солнечный удар. Не стоит выходить до тех пор, пока солнце не сядет.
Джоан съела несколько печений и выпила две чашки чаю. Потом она дочитала «Дом власти», а закрыв книгу, ощутила чуть ли не страх.
Теперь мне читать уже нечего, подумала она.
Нечего читать, нечего писать, никакого шитья с собой. Совсем нечего делать, кроме как ждать этот сомнительный поезд, который может не прийти еще несколько дней.
Когда вошел индиец, чтобы убрать чайную посуду, она спросила:
– А что вы здесь делаете?
Вопрос, похоже, его удивил.
– Я обслуживаю пассажиров, госпожа.
– Я знаю. – Джоан постаралась не дать выход своему раздражению. – Но это же не занимает все ваше время.
– Я подаю им завтрак, обед, чай.
– Нет-нет, я не это имею в виду. У вас есть помощники?
– Мальчик-араб – очень глупый, очень ленивый, очень грязный. Я все делаю сам, не доверяю мальчику. Он приносит воду для мытья, выливает воду из-под грязной посуды, помогает готовить.
– Тогда, значит, вас трое – вы, повар и мальчик? У вас, должно быть, остается много времени от работы. Вы читаете?
– Читаю? Что читаю?
– Книги.
– Нет.
– Что же вы делаете, когда не работаете?
– Я жду, когда придет время, чтобы работать еще.
Бесполезно, подумала Джоан. С ними невозможно говорить. Они не понимают, о чем идет речь. Вот этот человек, он живет здесь всегда, месяц за месяцем. Время от времени, я полагаю, он берет выходной, едет в город, напивается и видится с друзьями. Но целыми неделями он здесь. Конечно, у него есть повар и мальчик… Мальчик, когда не работает, лежит на солнце и спит. Для него все просто. Мне от них никакого толку. По-английски этот человек знает только, как называется еда и напитки и «прекрасная погода».
Индиец вышел. Джоан беспокойно ходила по комнате.
Не глупи, говорила она себе. Надо составить какой-то план размышлений. Нельзя же позволить себе, ну… опуститься.
Вся беда в том, размышляла она, что моя жизнь всегда была такой наполненной и интересной. И когда в твоей жизни все налажено, ничего удивительного, если ты малость растеряешься перед пустой бесполезностью ничегонеделания. Чем выше по уровню женщина, тем для нее это труднее.
Конечно, даже дома были люди, которые часто часами сидели и ничего не делали. Надо полагать, их вполне устраивала такая жизнь.
Даже миссис Шерстон, обычно пышущая энергией и вечно чем-то занятая, порой сидела и ничего не делала. Чаще всего это было во время прогулок. Она бежала куда-то бодрым шагом, а потом вдруг садилась на бревно или в заросли вереска и сидела, просто глядя в пространство.
