— Чтобы я стал тратить деньги на врага рабочего дела? Ищите себе для этого другого секретаря, — грубо ответил Сталин.
— Владимир Ильич будет чрезвычайно расстроен и рассержен, — предупредил помощник.
Сталин только хмыкнул − пренебрежительно. Он не сомневался, что, заняв принципиальную позицию, поступил правильно, по-ленински.
Задолго до Октября один социал-демократ, слушатель эмигрантской партийной школы во французском городке Лонжюмо, решительно не согласился с молодым тогда Владимиром Ильичом, который уверенно предсказывал: в будущей революции меньшевики не будут союзниками, они могут только мешать нам, большевикам. После занятия он неодобрительно заметил Ленину:
— Уж очень вы, Владимир Ильич, свирепо относитесь к меньшевикам.
Все-таки и большевики, и меньшевики принадлежали к одной и той же партии — социал-демократической, разделяли базовые ценности и идеи. До 1917 года революционеры легко переходили из одного крыла в другое. Разногласия касались тактики и методов. Меньшевики, скажем, были противниками терактов и ограблений банков, как тогда говорили, — эксов, которыми занимались, добывая деньги, большевики.
Ленин, усевшись на велосипед, выслушал его без интереса и посоветовал:
— Если схватили меньшевика за горло, так душите.
— А дальше что?
— Прислушайтесь: если дышит, душите, пока не перестанет дышать.
И укатил на велосипеде.
На заседании ЦК партии большевиков вскоре после революции Ленин недовольно заметил товарищам:
— Мы часто чересчур добродушны. Мы должны применить силу.
14 ноября 1917 года Ленин выступал на заседании Петербургского комитета партии:
— Когда нам необходимо арестовывать — мы будем… Когда кричали об арестах, то тверской мужичок пришел и сказал: «Всех их арестуйте». Вот это я понимаю. Вот он имеет понимание, что такое диктатура пролетариата.
На съезде Советов Ленин объявил:
— Ни один еще вопрос классовой борьбы не решался в истории иначе, как насилием. Насилие, когда оно происходит со стороны трудящихся, эксплуатируемых масс против эксплуататоров, — да, мы за такое насилие!
Некоторые большевики пугались ленинских слов.
Александра Михайловна Коллонтай недолго пробыла министром. Не согласившись с мнением большинства наркомов, демонстративно вышла из состава правительства. Сидя теперь уже не в президиуме, а в зале, внимательно следила за разгоравшейся на партийном съезде дискуссией о методах управления — страной и партией.
Ленин назвал внутрипартийную демократию вредной, считая, что излишние дискуссии и выборность руководителей должны остаться в прошлом:
