Никто с ним не согласился.
— Мы ни в коем случае не должны выдавать Ленина! — взорвался Глеб Бокий.
Он повернулся к Сталину:
— Вы с такой легкостью говорите: пусть сдадутся властям, потому что вам лично ничто не угрожает!
Не удержавшись, едко добавил:
— Они охотятся на вождей. Вас-то никто не ищет!
Яков Свердлов более спокойно, но столь же однозначно поддержал Бокия:
— Я тоже против явки.
— И я, — присоединилась к ним Крупская. — Я же видела людей, которые тебя ищут.
Ленин размышлял вслух:
— Время на нашей стороне. Ситуация в стране ухудшается стремительно. Те, кто сегодня громче всех кричит против нас, завтра присоединятся к нам. Сейчас главное − сохранить силы и людей. Все остальное не имеет значения. На нормы буржуазного формального правосудия мы плюем. Мы признаем только революционный правопорядок. Все, что выгодно революции, — то и законно.
Ленин немного успокоился и обвел собравшихся повеселевшими глазами:
— Значит, большинство против явки. Подчинимся большинству.
Обратился к Крупской:
— Надя, иди сейчас же к Каменеву. Перескажешь Льву Борисовичу, что мы договорились — не являться к ним на суд и расправу. Пусть передаст членам ЦК.
— Хорошо. — Надежда Константиновна послушно встала и начала собираться.
— Подожди, я ему записку напишу, — остановил ее Владимир Ильич.
Ленин поискал глазами бумагу и карандаш. Сталин вырвал листок из блокнота и протянул ему. Ленин быстро писал, сильно щуря левый глаз. Пожаловался:
— Темно как-то. Ничего не видно.
− Да, светло еще, − заметила Крупская. − Очки тебе нужны — при твоей-то близорукости. Возьми мои.
Пояснила Сталину:
— У Володи левый глаз сильно близорук, поэтому он и щурится, пытаясь что-то рассмотреть. Левым глазом он читает, а правым смотрит вдаль.
Она вытащила из сумочки очки и попыталась нацепить их на нос Ленину. Он брезгливо отстранился:
— Очков мне только не хватало. Лидер пролетарской партии − в очках. Очень убедительно. Как раз то, что надо для победы революции.
Покачав головой, Крупская аккуратно сложила в сумочку очки и бумаги со стола. Озабоченно пошла к двери.
— Надюша, подожди, — остановил ее Ленин.
Она удивленно оглянулась.
— Давай попрощаемся, — необычно серьезно произнес Владимир Ильич, — может, не увидимся больше.
Она вздрогнула и замерла. Ленин подошел, и они неловко обнялись.
— А ты знаешь, — вдруг сказала Крупская, — когда мне было пять лет, мама сочинила книжечку в стихах под названием «Детский день». Ее издали в Варшаве на русском и польском языках. Это описание жизни девочки Нади. Начиналось оно так:
