Может еще глупый поступок умного, или умный поступок глупого? Смелый трусливого, или трусливый смелого? А может это трезвый поступок пьяного, или пьяный поступок трезвого? Хм, средний поступок среднего человека? Нет! Чушь собачья! Бред. Самоубийство это последний рывок отчаявшегося человека, это против основного инстинкта — инстинкта самосохранения, но это как рефлекс. Это никакой поступок никакого человека. Уже не человека, потому что он был уже не человек. Он был человеком раньше и может быть будет им после, но не сейчас. Хотя нет он никогда уже не будет человеком!
Он решительно перекинул ногу через перила…
А жаль…
Он перелез через перила, еще держась за них, глянул вниз. Хотя не очень-то и жаль, ведь он сможет ощутить чувство свободного полета, как в детстве во сне.
Чувствуя, что в нем снова что-то шевельнулось, какие-то чувства, он злясь на себя еще раз глянул вниз, решительно отпустил перила и шагнул в никуда.
Стоя на балконе он не слышал, как барабанили в дверь, как потом эта дверь поддалась грубой силе, влетела в комнату, а вместе с ней вломился Виктор. Он ничего этого не слышал и не видел, он только почувствовал, уже падая вниз, как что-то дернуло его, останавливая падение, и потянуло вверх больно врезаясь в шею.
Виктор, уперевшись одной рукой в перила, другой тянул его вверх, обратно на балкон. Сергей сначала висел, ничего не соображая, потом чисто рефлекторно, чтобы его не удушили, вывернулся и схватился за руку, которая держала его за шиворот.
Виктор схватил его второй рукой, уперся животом в перила и потянул, перехватывая вцепившееся в его руку тело.
Сергей увидел лицо Виктора перекосившееся от напряжения, с дергающейся в нервном тике щекой и вздувшимися на лбу венами. Он так и видел эти вены какое-то время, потом в глазах просветлело, и он увидел, что лежит на кровати, а перед ним в кресле возле бара сидит Виктор. В руке Виктора был крепко зажат стакан, рука его мелко тряслась, и содержимое стакана расплескалось до половины, пока он донес стакан до рта.
Сергей поднялся с кровати:
— Витя, зачем?..
Виктор встал с кресла, поставил уже пустой стакан на стойку бара. Рука его сжалась в кулак, мелкое ровное подрагивание сменилось на резкие нервные рывки. Кулак дернулся вверх и вперед. Не смотря на все предшествующие события и потраченные силы, удар получился на славу. Сергей отлетел и грохнулся обратно на кровать. Виктор дрожащей рукой потер другую и сел в кресло:
