ОЛИВЕР: Стюарт разработал собственные Теории (даю вам пару наносекунд, чтобы посмеяться над неуместным соседством – то бишь преступным сожительством – первого и четвертого слов в первом предложении).
По Стюарту, домашний скот должен разгуливать где угодно и размещаться на ночлег в лучших мини-отелях с завтраком. Не идея, а херес какой-то: «фино». По Стюарту, овощи не должны уподобляться велогонщикам «Тур де Франс», которые накачаны химией. Не идея, а херес какой-то: «амонтильядо». По Стюарту, томные очи молочных телят в миг последнего взмаха ресниц при виде нашего скорбного мира не должны омрачаться смутными подозрениями насчет люмпена-скотобойца с цепной пилой в руках. Не идея, а херес какой-то: «олоросо».
Одурманенный всеобщими аплодисментами, вызванными его похвальной чувствительностью, Стюарт позволяет себе дальнейшие мудрствования. Англичанин, прикрывающийся теорией, – это нечто: он подобен туристу в твидовом костюме на пляже в Кап-д’Aгд. Остановись, Стюарт, на тебя смотрят! «Так нет же! Им стерпеть нельзя, / Что у него своя стезя». И вот Стюарт, упакованный от копыт до хохолка в полдюжины слоев шерстяной ткани, по-собачьи бултыхается среди нудистов, сжимая в клыках программу следующего содержания: все человечество должно перейти на органические продукты; горожане могут признать свое родство с откормленным на убой взволнованным поросенком; мы должны втягивать в себя чистый, вызывающий привыкание воздух подальше от этих зловещих акронимов экологии, которыми он в ажитации нас пугает; мы должны собирать плоды с живых изгородей и добывать себе на ужин зайчатину при помощи лука и стрел, а затем совершать краткие идиллические прогулки по болотному мху в духе сентиментальных грез Клода Лоррена.
Иными словами, он хочет вернуть род человеческий к состоянию охотников-собирателей! Но фишка в том, о Stuartus Rusticus[56], что мы не одно тысячелетие стремились убежать от этого состояния! Кочевники кочуют не потому, что любят кочевать, а потому, что у них нет выбора. Выбор появился только в современную эпоху, и гляди, сколь благородны оказались предпочтения: внедорожник, автоматическая винтовка, телик и бутылка спиртного. Прямо как у нас с вами! И наконец: если в какой-нибудь учебной диораме выставят образчики вскормленного на органической еде человека и его собрата, вскормленного на продуктах фабричного производства, кто из двоих обнаружит более убедительное сходство с моим постройневшим приятелем? Короче говоря, его теории – откровенная несуразица, а выражаясь не столь научным слогом – полная фигня даже для Стюарта.
