На моей улочке, однако, царил уют. Маляр спускался со стремянки, няня аккуратно катила коляску – прогуляться и домой, полдничать; разносчик угля складывал опустевшие мешки, зеленщица в красных митенках пересчитывала дневную выручку. Но я так погрузилась в поставленный вами вопрос, что поневоле смотрела на эти будничные сценки все в том же аспекте. Понять, какая профессия важнее и нужнее, в наши дни уже не так просто, как век назад. Лучше быть угольщиком или няней? Неужели поденщица, вырастившая восьмерых детей, менее ценна для общества, чем барристер, сколотивший состояние в сто тысяч фунтов? Нет смысла задаваться подобными вопросами – ответа на них нет. Сравнительная ценность поденщиц и юристов колеблется от года к году, и мы не располагаем критериями для их оценки. Глупо было с моей стороны требовать от профессора «неопровержимых аргументов» против женщин. Даже если мы могли бы измерить ценность того или иного таланта, эта оценка вскоре бы изменилась, а сто лет спустя всё и вовсе переменится. Более того, думала я, поднимаясь по ступенькам своего дома, сто лет спустя женщины уже не будут «слабым полом». Они наверняка возьмутся за те дела, в которых им ранее отказывали. Нянечка станет грузить уголь, продавщица сядет за руль. Все убеждения, основанные на том, что женщины – это «слабый пол», развеются словно дым, например (тут мимо меня промаршировал отряд солдат), что женщины, садовники и духовные лица якобы живут дольше других. Но снимите с них статус «слабых», разрешите им те же дела и нагрузки, позвольте им стать солдатами, моряками, водителями и портовыми рабочими, – и женщины станут умирать раньше мужчин, и рано или поздно слова: «Представляешь, я сегодня видел женщину» будут звучать так же, как в наши дни звучит: «Представляешь, я сегодня видел аэроплан». Если женщин лишить их привилегированного статуса, может случиться что угодно, думала я, открывая дверь. Но какое же отношение это все имеет к женщинам и литературе? Спросила я себя и с тем вошла домой.
Обидно было не обзавестись к вечеру никакими вескими соображениями. Например, женщины беднее мужчин по тем-то и тем-то причинам. Возможно, стоит отказаться от поисков правды, ведь вместо нее на голову изливается поток мнений – пылающий, словно лава, и мутный, словно сточная вода. Лучше задернуть шторы, сосредоточиться, зажечь лампу, сузить поле поиска и спросить у историка, который занимается не мнениями, а фактами: в каких условиях жили женщины в Англии во времена, положим, королевы Елизаветы?
