В магазине вспыхнул пожар. То и дело «стреляли» бутылки с дорогостоящими винами и коньяками, джинами и виски.
Сторож успел только позвонить домой Стародубцеву. Выход из магазина был отрезан огнем.
Дмитрий Сергеевич прибыл через десять минут. Сторож, совсем еще пацан, лежал на асфальте перед горящим крыльцом — он сломал ногу, когда выпрыгнул со второго этажа. Огонь уже подобрался к мехам.
— Они выстрелили из пушки! Они выстрелили из пушки! — без конца повторял сторож, обливаясь слезами.
Пожарники справились быстро, но спасать уже было нечего. «Версаль» больше не существовал.
Уже забрезжил рассвет. Небо стало розовым. Проснулись птицы, и появились первые люди, спешащие на работу, они с удивлением взирали на черные дыры вместо витрин популярного во всем городе магазина и на одинокую фигуру с опущенной головой, будто каменное изваяние застывшую перед мрачным остовом.
По щеке Стародубцева катилась слеза. Он хоронил любимое дитя. И в этот миг поклялся отомстить.
На его плечо легла рука Потапова. Босс подъехал на черной «Волге», и в его свите был всего один человек — парень с опухшим лицом, заклеенным пластырем. Из-за небольшого шрама казалось, что рот парня постоянно кривится в усмешке.
— Я тебя предупреждал, Дима, что с Кручей такие шутки не проходят, — прогнусавил Потапов.
Стародубцев молчал. Он повернулся к боссу — у того в глазах стоял ужас.
— Ты за ночь поседел! Стоит ли так убиваться? Дерьма-то! Откроем новый магазин, — всячески старался ободрить Стародубцева Потапов. — Я сам найду тебе помещение. Подальше от этих шакалов!
— Нет, — вдруг заявил Стародубцев. — Не надо мне ничего искать. Это теперь моя война!
— И моя! — Этих слов Дмитрий Сергеевич ждал от босса, но, к его удивлению, их произнес парень с кривой усмешкой.
Потапов не знал, что на это ответить, и молча побрел к своей машине.
В ту же ночь другой бронетранспортер подкатил к художественному салону Охлопкова.
Перед дверью магазина висел старинный фонарь, и в его тусклом свете можно было прочитать текст, отчеканенный на медной табличке рядом с окном: «Памятник деревянного зодчества XIX века. Охраняется государством». Но это не остановило БТР. Дом, заставленный разнообразной мебелью, вспыхнул как спичка.
Ответный шаг Потапова привел Кручинина в бешенство. Да как смеет эта мелочь пузатая вступать в войну с его могущественным кланом?
В это время в казино ворвался Гром на своих тонких, длинных ногах.
— «Не надо печалиться — вся жизнь впереди!» — пропел он фальшивым голосом и ни с того ни с сего рассмеялся звонко и неестественно.
