Как из тутовых листьев выходит
шелковая рубаха?
Надобен труд и терпение.
У беглеца одна дорога,
а у погони их добрая сотня.
Пароход шел вниз по мутному глинистому Дунаю к дельте, к Черному морю. Почти на всем протяжении равнины низкий румынский берег был покрыт непроходимой чащей серо-зеленых зарослей ивы, будто для того, чтобы спрятать дела хэшей от внимательных глаз турок, смотревших с высокого болгарского берега, который то вздымался как крепостная стена, то разбегался оврагами и промоинами, то мягко поднимался вдаль, открывая волнистую ширь полей. Румынские города отступали подальше от прибрежных речных болот, в то время как болгарские города стояли у самой воды и дома толпились на склонах как зрители в амфитеатре. И над каждым болгарским городом возвышалось множество мечетей; их минареты вздымались над горбатыми крышами, как пальцы, указующие в небо: «Внемлите, Аллах един, и Мухаммед — пророк его».
А за высоким, как стена, берегом лежала Болгария, маленькая страна, которая легко умещается в сердце, но одаренная щедро, как континент. Страна альпийских озер и целебных горячих источников, ледяных пещер и песчаных берегов, скалистых пиков, усыпанных созвездиями эдельвейсов, и субтропических речек, опутанных лианами и кувшинками, страна золотого зерна и янтарного винограда, страна орлов, соловьев и пеликанов, страна бродячих пастухов и верблюжьих караванов. Страна трудолюбивых, талантливых людей: земледельцев, украшающих землю садами, кузнецов, которым послушен любой металл, резчиков, которые делают из дерева листья, что, кажется, шелестят на ветру, и солнца, что как будто светятся; ткачих, вышивальщиц, для которых разноцветная пряжа — что перо и чернила для поэта, у которых душа страны выливается в песне, а самый бедный дом преображается в теплый очаг; людей с горячим сердцем, которые выше всего ценили просвещение и жаждали освобождения… Райский уголок, которым владеют демоны…
По обе стороны реки болгары стонут и льют слезы. В Румынии хэшей мучает голод и тоска по родине, их презирают, они бродяги, которые перебиваются случайными заработками и держатся только благодаря редким минутам экзальтации и надежде пересечь «тихий белый Дунай», ударить по врагу, попасть домой, пусть только затем, чтобы умереть. В Болгарии у каждого есть дом и семья, однако страх бродит по улицам и ползет через высокие ограды, затем и возведенные, чтобы отгородиться от него. У хэшей слишком много безрассудной храбрости, а там, дома, слишком много робости. Первые считают, что свободу можно купить кровью, их кровью, а вторые ждут, когда из России придут братушки.
