Еврей Петра Великого | страница 42
Перехватив руку Кабысдоха, Лакоста крепко сдавил ему запястье. Ножницы со звоном упали на пол. Гости, затаив дыхание, переводили взгляды с царя на нового шута.
— Кто этот шаловливый мальчик с нездоровым цветом лица? — громко спросил Лакоста и, нагнувшись, несколько раз с силой шлепнул карлу по заду. — У него в сердце живет змея.
Царь захохотал, неуверенно засмеялись и гости.
— Танцы! — хлопнув в ладоши, приказал Петр.
Гости, стыдливо оглядывая друг друга, подымались из-за стола.
Играли дворовые музыканты, специально обученные, под началом немецкого капельмейстера Клейнмихеля. Показывая пример, Петр открыл танцы. С ним в паре шла бело-розовая немочка, жена брауншвейгского посланника. Сам посланник стоял в стороне, помахивая рукой в такт музыке с чрезвычайно довольным видом. Слуги разносили меж танцующими флин — гретое пиво с коньяком и лимонным соком. Алкоголь делал свое дело: в обрезанной одежде, растрепанные и пьяные, гости скакали, топали и вертели повизгивающих женщин. Странное, со стоном бьющее через край веселье овладело всеми.
Дивьер плясал с Анной Меншиковой — курносой русой красавицей, востроглазой, как брат, большегрудой и крутобедрой. Он уже за столом приметил ее и не спускал с нее глаз, и девушка то и дело как бы невзначай поглядывала на красивого смуглого иностранца. Она не была мастерицею строить куры, и неумелое ее поглядывание обжигало темпераментного пирата синим пороховым огнем. Оценив Анну по матросскому счету, он пришел к выводу, что заняться ею следует, и не откладывая. Он и не откладывал. Он методически переводил взгляд с лица девушки на ее высокую грудь и гадал о том, чья она дочь и что за этим стоит. А потом начались танцы, Дивьер пригласил ожидавшую приглашения Анну и уже ее не отпускал.
Алексашка в зеленых штанах, в сбившемся набок парике подлетел, держа руку на эфесе шпаги.
— А ну, отпусти! — высоким голосом закричал Алексашка. — Чего вцепился! Не про тебя это!
Увидев подходившего Петра, Дивьер подумал и не отпустил.
— Это что такое? — сдвинув короткие брови, сказал Петр. — Почему не танцуете?
— Да это сестра моя, мин херц! — возмущенно кричал Меншиков. — Анька это! Да чтобы всякий жид…
— Не всякий жид, — строго перебил Петр, — а советник по делам тайного сыска Антон Мануйлович Дивьер.
«Стоило рубить, — вихрем пронеслось в красивой голове Дивьера. — Вот плата. А эта роскошная девка — сестра Меншикова… В этой стране, кажется, можно жить».
Перед утром Петр, выйдя из Лефортова дворца, отправился по знакомым улочкам к нарядному домику Анны Монс. Пьяный Кабысдох увязался за хозяином. Шатаясь и падая, он пел ругательную песню, потом замолчал.