Петр был человеком отважных решений: до поры до времени он не оставлял мысли на Анне Монс жениться, «берег ее для себя». Потом передумал: женился на портомое Марте, будущей самодержице Екатерине Алексеевне.
Произошло это накануне Прутского похода против турок, в котором «высшее начальство», по обычаям того времени, сопровождали дамы. Отправилась с мужем и новобрачная Екатерина.
То, что случилось на берегу Прута — в изображении подцензурных историков, — не выдерживало, на мой взгляд, критики. Да и критики никакой не было: пошел, мол, ловкач Шафиров, вице-канцлер, к Великому визирю, всучил ему взятку — и вот уже развязан гибельный мешок, остатки русских войск уходят с миром, со знаменами и пушками восвояси. Зачем понадобилось турку брать взятку у еврея, когда через считанные часы вся армейская казна оказалась бы в руках у «басурманина»? И казна, и драгоценности Екатерины, не говоря уже о пушках со знаменами, что прибавило бы воинской славы Великому визирю. А так, едва успев воротиться домой, сел оскандалившийся визирь на кол: суд был скор… Обо всех этих красочных деталях историки молчали, набрав в рот прутской воды.
«Прутская конфузия» смущала умы пытливых людей. В подготовительных материалах к так и не написанному роману о Петре Первом Пушкин пристально вглядывается в очертания этой темной истории: у него, несомненно, возникали вопросы, на которые однозначных ответов не было. Или, может, уже и тогда существовал «спецхран», допуск в который получал далеко не каждый? Не дали же Пушкину свободно знакомиться с документами о Пугачевском бунте — лишь выборочно. Вместе с тем, совершенно естественно, что Империя не желала рассекречивать на потеху всему свету те двусмысленные обстоятельства, которые показали бы ее лицо в неблагоприятном освещении.
Роль личности в Истории обсуждается уже Бог весть сколько времени; Марк Алданов хорошо об этом писал. Роль личности — это, по существу, роль случая, а то и случайности. Действительно, закономерным ли было поражение французов при Бородино (закипающий гнев народа, кутузовская тактика, совет в Филях), или всему виною «знаменитый» насморк великого императора, который вполне мог бы и не случиться — а вот случился же! При Пруте главную роль сыграл незадачливый Великий визирь Мехмет. В результате переговоров с Шафировым и последующей сделки, стоившей ему жизни, Мехмет избавил русскую армию от поражения (соотношение сил было 1 к 10), царя от плена или смерти (Петр был к этому готов), Россию — от новой Смуты. Шафиров, по существу, был лишь статистом — он ничего не решал. Решал и решил старый турок, возникла новая, нежданная ситуация — и Екатерина подчинилась воле обстоятельств.
