После завтрака явился Никола Витсен — высокий, прямой, в белоснежном парике. Сев в низкое деревянное кресло, Витсен широко развел колени и, поместив между ног трость черного дерева, оперся широким, хоть ведро на него вешай, подбородком о серебряный набалдашник. Амстердамский бургомистр и один из директоров Ост-Индской компании Никола Витсен симпатизировал странному русскому царю и, быть может, вполне бескорыстно. Петр, впрочем, подвергал бургомистрово бескорыстие некоторому сомнению: слаб человек и вороват, и это обстоятельство никогда не следует упускать из виду.
— Предельно счастлив видеть Ваше Величество в добром здравии, — качнув буклями парика, галантно произнес Витсен.
«А изжога!» — подумал Петр и сказал со вздохом:
— Да-да, господин бургомистр… Я вижу, вы с добрыми вестями: что с мастерами для наших железоделательных заводов? Нашли? Есть?
— И есть и нет, — уклончиво ответил Витсен, и Петр поморщился. — Они ведь не знают ни слова по-русски, и это большое препятствие, если не единственное… Но я, действительно, с доброй вестью.
Петр прошелся по комнате, вспоминая, о чем еще, кроме найма мастеров, просил он Николая Витсена: об инструменте для военных лекарей, о шутихах новейшей системы для устройства фейерверков.
— Евреи города Амстердама, — чуть погодя, продолжал Витсен, — испрашивают, Ваше Величество, дозволения приезжать в Россию, в ней селиться, завести там купеческие конторы и отправлять торговлю.
— Это и есть, что ли, твоя добрая весть? — краем рта усмехнулся царь.
— Евреи много способствуют процветанию города Амстердама, — пояснил Витсен. — И на первый случай они подносят Вашему Величеству сто тысяч гульденов.
Петр озадаченно молчал, переступая с пяток на носки. Сто тысяч гульденов — деньги немалые, а жидов, впустив, можно потом и обратно отправить.
— Евреи в государстве — это как бы запасная казна, — привел аргумент Витсен. — Вреда от них никакого нет, а в случае нужды всегда можно у них одолжить денег, и под невысокий процент.
Арапский карла по имени Кабысдох выкатился из-под стола, где он проживал в деревянном ящике. Завывая и подскакивая, он выбрался из своих красных шелковых штанов и, зажав членик в черный кулачок, заметался по комнате. Как бы вовсе забыв о предложении Витсена, Петр с ухмылкой наблюдал за проделками карлы.
— Жиды идут! — вопил Кабысдох. — Помилуйте! Режут! А у меня вон какой маленький! — Он разомкнул кулачок. — И тебя окоротят, государь! A-а! Спасите!
