– Что ты сделал тогда? – спросил Тома́.
– Я поужинал один, сохраняя самообладание, совсем как она в первые наши две встречи, и не сомневаясь, кстати, что этим все и завершится.
– Однако не завершилось…
– Очень проницательное, однако неверное замечание. Назавтра, собираясь в больницу, я поднял с половика под дверью пакет с баскским пирожным в пергаментной бумаге, на которой твоя мама написала, что желает мне хорошего дня.
– То есть она вернулась еще в воскресенье?
– Ясное дело, в воскресенье, не телепортировалась же она в ночи!
– Что-то я не пойму…
– Это доказывает, что тебе предстоит еще многое узнать о женщинах. Она не захотела, чтобы наша первая встреча с глазу на глаз произошла у меня дома.
– Как ты поступил, найдя это пирожное?
– Съел его на дежурстве.
– Да нет, как ты поступил с мамой? Ты ей звонил?
– Я сделал лучше: послал ей в «Пари матч» букет цветов.
– Неплохо, даже романтично.
– Не романтично, а расчетливо. Я жаждал реванша. Букет в редакцию – аккуратный способ заплатить ей той же монетой. Представляешь, какими шуточками встретили букет ее коллеги?
– Расчет-то был в чем?
– В том, что эти самые коллеги всю неделю прохаживались на тему о дарителе цветов. Даже если бы она хотела меня забыть, я лишил ее этой возможности! Моя затея удалась, очень скоро мы встретились, поужинали – и больше уже не расставались.
– До того лета, когда ты повстречал Камиллу.
– Прошло пятнадцать лет, и я не жалею ни об одном дне, проведенном рядом с твоей матерью.
Повернувшись к отцу, Тома́ обнаружил, что тот пристально на него смотрит.
– В чем дело? – спросил он.
– Видишь, что там, у меня за спиной?
Тома́ увидел фасад Дейвис-холла – Симфонического зала имени Луизы Дейвис, одного из красивейших в мире концертных залов.
– Почему, по-твоему, я битый час расхаживаю с тобой, повествуя о своей жизни? Если бы я сказал, куда хочу тебя отвести, ты бы отказался. Зайдем!
– Очень мило с твоей стороны, но в такие места не заходят в роли простых зевак. Это же не мельница!
– Ты что, регулярно бываешь на мельницах? Что ты о них знаешь? Я, например, во всех своих путешествиях с большим интересом посещал больницы, чтобы посмотреть на работу моих коллег. Ты так нелюбознателен, меня это огорчает.
Тома́ подошел к афише на колонне. Дэниел Хардинг, Российский национальный оркестр под управлением Михаила Плетнева, Анн-Софи Мюттер, Жан-Ив Тибоде, Элен Гримо – таков был список музыкантов, которым предстояло выступать в этом зале в ближайшие недели. О том, чтобы играть здесь, можно было только мечтать. Тома́ толкнул дверь.
