«ЦИК СССР
От Николая Владимировича Скоблина
Заявление
12 лет нахождения в активной борьбе против советской власти показали мне печальную ошибочность моих убеждений.
Осознав эту крупную ошибку и раскаиваясь в своих проступках против трудящихся СССР прошу о персональной амнистии и даровании мне прав гражданства СССР.
Одновременно с сим даю обещание не выступать как активно, так и пассивно против советской власти и ее органов. Всецело способствовать строительству Советского Союза и о всех действиях, направленных к подрыву мощи Советского Союза, которые мне будут известны, сообщать соответствующим правительственным органам.
10 сентября 1930 г. Н.Скоблин».
Написав заявление, генерал спохватился:
— Я даю подписку, что не буду выступать против советской власти и тем не менее остаюсь в рядах Белой армии! Теперь меня ваши могут обвинить в новом предательстве. Я хочу иметь какой-то оправдательный документ.
Дабы успокоить Скоблина, Ковальский написал симпатическими же чернилами следующую записку:
«Вам предлагается активизировать работу в Российском Общевоинском Союзе.
Петр. 10 сентября 1930 года. Париж».
Л поверх этой записки, как его учили еще в Харькове, набросал карандашом нейтральный текст и отдал этот лист бумаги Скоблину.
Как явочный документ для связи Ковальский взял у Скоблина его визитную карточку и половину сломанного карандаша — и то, и другое он должен был переслать в Москву. Вторая половина карандаша осталась у Скоблина.
Закончив с формальностями, Скоблин, несколько волнуясь, перешел к волновавшему его вопросу о вознаграждении за труды на благо Советской России:
— Ты сам понимаешь, Петя, что меня все знают и я всех знаю, и потому смогу принести вам большую пользу.
— Не вам, а нам, — с удовольствием поправил его Ковальский.
— Извини, Петя, конечно же нам. Я еще не привык. Но для полноценной работы мне необходимо возобновить прежние знакомства, а это значит, что придется часто приглашать к себе людей, прилично их угощать, а это в Париже стоит очень дорого. Мы же теперь сидим буквально без копейки.
— Коля, я все прекрасно понимаю, — перебил его Ковальский. — Давай договариваться. Я вижу в тебе не человека, который время от времени будет передавать нам какие-то документы, а нашего постоянного работника. Поэтому просто назови сумму, которую хочешь получать ежемесячно.
Скоблин начал мяться. Видно было, что он боится продешевить и вызвать гнев Надежды Васильевны.
— А ты сколько получаешь? — сделал он неудачную попытку выяснить цены на рынке.
