Там было все: синий гранит, мрамор — то желтый, как слоновая кость, то розовый, то снежно-белый, дымчатые халцедоны, пестрые агаты, целебные сердолики, хризопразы, камни со странным названием „фернопиксы“, разрисованные сложными узорами, зеленая яшма, горный хрусталь, похожий на кристаллы воды, пемза, лава, маленькие кораллы и много других камней, сверкавших на сырых после шторма песках».
Мы начали раздел словами К. Паустовского из рассказа «Синева». А теперь взглянем на ту же самую Коктебельскую бухту глазами Марины Цветаевой:
Красные мхи, лазурные ниши…
(А ноги все ниже, а небо все выше…)
Зеркальные ложи, хрустальные зальца…
А что-то все ближе, а что-то все дальше…
— Берегись! По коленочки ввяз!
— Хри-зо-праз!
Усладительней простыни…
— Хру-ста-ли…
Разберемся в некоторых терминах. Прежде всего, Паустовский недаром написал о сходстве горного хрусталя и кристаллов воды (льда). Еще древние греки называли лед «кристаллосом», откуда идут русские слова «кристалл» и «хрусталь». Горным льдом, или горным хрусталем называют кристаллы кварца, отличающиеся чистотой и прозрачностью. От эллинов достался нам и термин «хризопраз»: «хризос» — золото, «празос» — лук-порей. Халцедон-хризопраз имеет приятный зеленоватый или голубовато-зеленоватый цвет. Раньше его считали средством от дурного глаза, зависти и клеветы. Иногда попадаются и голубые хризопразы.
К. Паустовский употребил также загадочное слово «фернопикс», которого нет, видимо, ни в одном словаре. Но вот что пишет Инна Гофф в очерке «У потухшего вулкана» («Октябрь», № 3, 1985 г.).
«Сквозной камешек с продетой в него ниткой — „куриный бог“ — болтался на шее у каждого, будь то ребенок, зрелый муж или старец. Местный амулет. Его следовало найти для себя самому, но порой и дарили. Бог тех, кто, роясь в прибрежной гальке, отыскивал камешки — халцедоны, прозрачные и полупрозрачные, розовые сердолики, серые агаты, оливковую яшму. Попадались и смешанные виды — сердолик с агатом, агат с сердоликовой прожилкой. Некоторые прозрачные камешки были не вполне вылупившиеся из плотной желтоватой „кожурки“. На иных был как бы рисунок, нечто обозначающий, или узор, помещенный внутри и видный лишь на просвет. Это обозначалось словом „фернампикс“, которое нам перевели, как „некая штучка, изыск“.
Так и говорили — фернампикс на агате…»
Коктебельский берег, Коктебельскую бухту для русской литературы открыл поэт и художник Максимилиан Волошин. В начале века он построил на каменистом берегу моря просторный дом со смотровой башней. С тех пор сюда стремятся приехать все писатели, чтобы пройти маршрутами Волошина. А хозяин освоил окрестные холмы, дал имена бухтам: Лягушечья бухта, Сердоликовая бухта, Бухта-Барахта (здесь перевернулась лодка, и спутникам Волошина пришлось побарахтаться в соленой купели). Поэт сплошь исходил склоны потухшего вулкана Карадага (Черной горы), который был отцом всех пестроцветных кремнеземов. В туманное утро или вечер его вершина казалась сизоватой. Отсюда второе название — Коктебель (Голубая макушка, или вершина по-татарски).
