– Не проклинай, старикъ! – удержала его Кутуяхсытъ.
– Если по человѣчески ѣсть, такъ ѣды осталось на два дня, а если не по человѣчески ѣсть, такъ не знаю… Одинъ Богъ знаетъ… – торжественно проговорилъ Теченіе, являясь на порогѣ юрты съ посудой въ рукахъ. Анка шла сзади за нимъ.
– Крохи остались! – добавила она.
– Какъ крохи? На два дня?.. Какъ же это?
– А зима стоитъ, какъ стояла… – загалдѣли присутствующіе.
– Это къ лучшему!.. Авось общество пошлетъ еще сколь-нибудь до распутицы…
– Какъ же – жди! Анка сказывала, у самихъ пустые амбары.
– Если нѣтъ, такъ что и толковать…
– Не сходить ли Анкѣ?!
– Убьютъ меня! Боюсь, не пойду!.. – отказывалась молодая женщина, встряхивая головой.
Прокаженные столпились въ раздумьи кругомъ камина. Мерцающее зарево огня освѣтило ихъ страшныя лица съ сине-багровыми подтеками, съ рубцами зажившихъ ранъ и свѣжеоткрытыми язвами. Сквозь дыры лохмотьевъ виднѣлись темные и тощіе члены. Пламя ласкало ихъ, согрѣвало ихъ измученныя тѣла, вносило въ уставшія души крохи странной надежды на что-то. Больные жались къ огню, всѣмъ существомъ старались возможно больше впитать въ себя свѣта и тепла, а дровъ тоже не хватало, и вскорѣ долженъ былъ наступить холодъ и мракъ.
– Какъ же порѣшимъ, люди? – спросилъ Теченіе.
– Будемъ ждать… Что же другое можемъ мы дѣлать? Надо готовиться… – отвѣтилъ мрачно Грегоре́й и голосъ его вдругъ измѣнился, прозвучалъ хрипло и глухо. Всѣ взглянули въ его сторону.
– Уже въ горло къ тебѣ пробралась, Грегоре́й. Не ждетъ она, не смотритъ! – засмѣялась Мергень. – Боюсь, что Анка не достаточно захватила съ собою, тряпья…
Грегоре́й не отвѣчалъ. Въ его мутныхъ, красныхъ глазахъ вспыхивали и потухали безпокойные огоньки.
По временамъ ему казалось, что все кругомъ куда-то проваливается, что тьма потопляетъ весь міръ и что сквозь открывшіяся, какъ ему казалось, по всему его тѣлу язвы пробирается внутрь его жгучій огонь. Онъ думалъ, что продержится много дольше, что болѣзнь пощадитъ его, между тѣмъ она оказалась такъ близко!
Онъ поднялся и направился къ своей постели.
– Уходишь, Грегоре́й? Кто же будетъ дрова носить? Вѣдь рѣшили ждать!.. Потому что, если не ждать, то, что мы можемъ дѣлать… А если ждать, такъ дрова надо въ избу нести… – доказывалъ Теченіе.
Грегоре́й продолжалъ молчать. Все для него поблѣднѣло въ сравненіи со сдѣланнымъ имъ только что открытіемъ.
– Пусть будетъ, что будетъ!..
Теченіе нѣкоторое время размышлялъ, какъ ему поступить въ виду явнаго равнодушія всѣхъ.
