- Это все, Птаха, суета сует и всяческая суета. На моей памяти была трагедия - то да. Ваших лет девушка, имени ее называть не стану, она сейчас по всей Европе гремит, революционное движение ею гордится, в вашем положении оказалась. И было это, не соврать бы, лет десять назад. Именно десять - не ошибаюсь. Так вот, находясь в положении стесненном, с движением тесно не связанная (к ней, как к вам, относились, слишком еще молодой считали), она решила на свой страх и риск войти в охранку, с помощью охранки стать известной нам, борцам с самодержавием, а потом нам же открыться, что она служит полковнику... Нет, фамилию называть не стану, не надо этого. Словом, охранка ей и денег давала, и в нашу среду ввела, а потом с помощью замечательной женщины этой мы знали, что замышляет против нас полиция в Петербурге, да еще деньги получали, даровые деньги. Я сейчас задумываюсь: а ну, та Птаха пришла бы к нам с такой идеей? Не поверили б. Я - первый.
- А потом что? - заинтересованно спросила Гуровская. - Что дальше?
- Дальше что? Памятник ей поставят - вот что. И главное, как все умно с жандармами обставила: денег потребовала - чуть не семьдесят рублей в месяц. И те пошли, куда им деться, голубчикам; у них молодых да грамотных - раз-два и обчелся, сплошь держиморды сидят...
- Вы ж говорили - трагедия с ней была?
Кузин обернулся: официант, поймав его взгляд, ринулся к столику, обпархивая стулья.
- Кофе и пирожных, - попросил Кузин. - Какие пирожные, Птаха?
- Безе.
- Два безе, - повторил Кузин и подвинулся к Гуровской: - Какая трагедия, спрашиваете? Обычная. Люди - они везде люди. Один из товарищей стал попрекать нашу подвижницу: почему не спросила главный комитет, да отчего на свой риск пошла, да как это можно поощрять? Словом, пару дней тяжко ей было. А потом мы собрались, старики, что называется, и задали нашему ретивому товарищу вопрос: "Ты бы дал санкцию?" Он, будучи человеком честным, ответил: "Конечно, нет!" Расплакалась тут наша героиня - я ее впервые видел плачущей, - и трагедия на этом заключилась...
- Что же, полиция ей ни за что ни про чти деньги давала?
- Ни за что ни про что полиция денег не дает. Она называла то, что полиции и так было известно: кто где живет, о чем говорят во время публичных рефератов, кто и что печатает в социалистической прессе.
- Захар Павлович, а вы где живете?
- В Лейпциге.
- Жаль. Я хотела к вам в гости навязаться.
- А - в Лейпциг! Прошу! Всегда буду рад принять.
