Я протянула брату руку.
– Ладно, пошли отсюда.
– Да! – радостно подхватил Окто.
Мы быстро двинулись обратно по подвалу, Тим-Пилюля мчался впереди, указывая путь. Когда мы наконец поднялись по лестнице, на нас лица не было от страха.
– Откуда это вы, дети? – воскликнула Лулу, как раз проходившая мимо.
У неё в руках была корзина: кухарка шла в огород за овощами.
Она окинула нас пристальным взглядом и всё поняла.
– О господи, – проговорила Лулу, прикрыв рот ладонью.
Корзина выпала у неё из рук, глаза наполнились слезами. Она закрыла дверь подвала на два оборота и прижала нас к себе.
– Я же говорила доктору, чтобы не оставлял ключ в замке. Ох, боже мой, детки милые, зачем вы туда ходили?
Тут у Окто сдали нервы.
– Это всё Консо! – заревел он в голос. – Она хотела играть в Великолепную пятёрку!
Я не стала спорить и спросила, указывая на дверь подвала:
– Кто это? Тот мальчик, внизу?
Лулу тяжело вздохнула. Она подняла глаза к потолку, ещё несколько раз пробормотала «господи боже мой» и повела нас в свои кухонные владения. Там она налила каждому по стакану воды с гранатовым сиропом и вручила по соломинке.
– Этот мальчик… – начала Лулу. – Его звали Жак.
У неё тут же сдавило горло, и ей потребовалось несколько минут, чтобы справиться с собой.
– Очаровательный был мальчишка. Доктор и его жена души в нём не чаяли. Единственный сын, шутка ли.
Мы с Окто уткнулись носами в стаканы и слушали почти не дыша.
– Он ещё даже ходить толком не научился, а доктор ему в ручки уже сунул велосипедный руль – и пошло-поехало! – заразил своей страстью к велосипедам. Малыш оказался даровитый, так что доктор при любой возможности уходил кататься с ним по здешним дорогам. Ну, скажу я вам, и накатали они вдвоём километров! Малыш рос и становился всё сильнее. И скорость набирал, и мастерство. Настоящий маленький чемпион. Доктор так им гордился… Вместе они устанавливали себе цели: решали, какие знаменитые перевалы на трассе «Тур де Франс» им бы хотелось преодолеть. Раскладывали на столе дорожные карты и часами над ними нависали, всё что-то там придумывали.
Лулу налила себе стакан воды и залпом его осушила.
– Однажды утром – семь лет назад – они выехали очень рано, на рассвете. Дорога предстояла долгая. Я приготовила им с собой перекусить, налила сок во фляги, всё так хорошо шло… Жена доктора тоже встала рано – хотела сфотографировать их отъезд. Она ведь художницей была. Рисовала картины, и фотографии делала тоже очень красивые. Мы с ними попрощались, стоя на крыльце. Помню, как наш мальчик обернулся и посмотрел на мать. Такой счастливый! Это была последняя фотография сына, которую она сделала. Бедная женщина.
