Грандиозная заря | страница 43
Окто бросил на меня разочарованный взгляд.
– Это и есть тайна тёмной башни?
Я пожала плечами и внимательно огляделась. Пол был усеян каплями краски. Казалось, давным-давно здесь прошёл праздник, после которого тысячи конфетти окаменели, прилипнув к полу. Я увидела шкаф и большой стол, уставленный ржавыми банками с кистями. У одной из балок стояло несколько велосипедов.
Пилюля, осторожно принюхиваясь, подошёл к шкафчику и вдруг заскулил. Мы с Окто переглянулись. Возможно, настоящая тайна там? В шкафу?
Я открыла дверцу.
– Ну? Что? – спросил Окто, остававшийся на безопасном расстоянии и готовый, если понадобится, немедленно удрать.
– Одежда, – ответила я.
– И всё?
– Да.
Я оглядела стопки аккуратно выглаженных вещей.
– По-моему, это одежда мальчика, – сказала я.
– Того, с картины?
– Именно, Дик. И если он больше не может её носить, то для этого есть серьёзная причина.
Окто задумался и выдвинул своё предположение:
– Он вырос?
Я покачала головой.
– Конечно нет! Думаю, он умер!
Поражённая драматизмом собственной фразы, я отошла подальше от шкафа. Пилюля рылся носом в аккуратно сложенной одежде, без конца скулил и махал хвостом.
– Тим, перестань! – приказала я.
Я боялась, что он разрушит святилище, и оттащила его от шкафа.
– Думаешь, Пилюля знал этого мальчика? – спросил Окто. – Поэтому он так расстроен, да?
Я посмотрела на брата взглядом героев вестернов: прищурив глаза, будто меня слепило солнце.
– Если ты прав, Дик, это означает, что мальчик жил здесь. У доктора Борда.
– Точно, – прошептал Окто.
Мы довольно долго простояли молча, глядя на гигантские картины на стенах. Мальчик нам улыбался. Ему было, наверное, лет одиннадцать-двенадцать, не больше. Казалось, он тихонько посмеивается над нами и нашим расследованием.
– Думаешь, это Вадим нарисовал картины? – спросила я.
Окто пожал плечами. Кто знает?
– А велики чьи?
Я подошла к велосипедам, приваленным к балке. Их было штук шесть. Под брезентом стояли детские, остальные были взрослые.
Я рассказала Окто, как утром Вадим выходил из подвала, взмокший от пота.
– И что? Он приходит сюда кататься на велосипеде? – усмехнулся Окто.
Я ещё раз оглядела помещение: круглое, изрезанное узкими окнами, ужасно высокое, но в диаметре совсем небольшое. Трудно было представить, чтобы кто-нибудь оседлал велосипед и принялся кружить по такой тесной башенке.
– Нет, это какая-то ерунда.
– Ну и что теперь? Расследование окончено? Уходим?
Окто переминался с ноги на ногу; мне и самой было немного не по себе под взглядами нарисованных глаз.