– Так тебе легче? – поинтересовалась Титания с лёгкой иронией.
– Да, – созналась Нин, не заметив насмешки в словах матери. – Честно говоря, я не представляю, как в ваше время обходились без этого.
Титания приглушённо хихикнула. Она достала из кармана собственный смартфон и постучала по экрану, открыв наобум пару первых попавшихся приложений, в надежде отыскать ответ на этот вопрос. Как она обходилась без этого в свои шестнадцать лет? Как жила с пустыми руками и довольствовалась в качестве единственного средства связи громоздким дисковым аппаратом, который был присоединён шнуром к стене гостиной?
– Думаю, нам просто было привычнее скучать, – сказала она, вспомнив, как долго тянулись некоторые воскресенья.
Нин скривилась, искренне сочувствуя матери.
– Такая уж у нас была жизнь, понимаешь! – принялась разъяснять Титания, чуть ли не утешая дочь. – В определённой степени мир был гораздо более медленным и безлюдным, чем сейчас. Всё, что мы делали, требовало времени и усилий, но никто не жаловался, потому что это было нормально. Например, фотографии. Нужно было отнести плёнку в фотомастерскую, чтобы там её проявили в специальной лаборатории. Иногда между моментом съёмки и получением фотографий проходили многие месяцы – бывало, забирая в мастерской снимки, ты даже толком не помнил, кого и где фотографировал! Не было вообще ничего, что можно получить моментально, не считая растворимого кофе и какао! Чтобы послушать любимую песню, приходилось ждать, пока её передадут по радио. Или надо было пойти и купить виниловую пластинку в музыкальном магазине. А если, к несчастью, такого магазина поблизости не было, приходилось заказывать пластинку по каталогу, а на это требовалось ещё больше времени… На худой конец, можно было делать как Окто: пиратским образом переписывать пластинки на кассеты.
– Жесть.
– Ты вообще хоть знаешь, как выглядели кассеты? – рассмеялась Титания.
Нин пожала плечами, что означало: «Естественно», и Титания улыбнулась, вспомнив первый магнитофон Окто, чёрный тяжеленный куб, который он получил по какому-то особому поводу, потому что его старый проигрыватель в пластмассовом оранжевом корпусе в конце концов исцарапал все пластинки.
– Может, ему тогда исполнялось семь лет? Сейчас уже точно не скажу, но зато помню название марки: «Радиола»! – сказала Титания. – Это Вадим ему подарил.
– Вадим? Кто это?
– Ах да, извини. Вадим – это доктор Борд. На самом деле его звали Владимир – его мать была то ли из России, то ли из Сербии, не помню, – но все называли его Вадимом. Ты бы видела лицо Окто, когда он развернул подарочную бумагу!
