С тех пор я изводила Жана-Ба, требуя смотреть как можно больше матчей. Я увидела, как «Сент-Этьен» играет против «Сошо», «Труа», «Пари Сен-Жермен», «Ланса» и «Метца». И всякий раз я сидела неподвижно, заворожённо разинув рот.
– Что это с ней? – спрашивали друг друга посетители бара, никогда не видевшие, чтобы девочка питала такую страсть к футболу.
– Влюбилась? – смеялся хозяин.
И только Жан-Ба, который не был идиотом, разгадал причину моего восхищения красавцем-футболистом. Пару раз он пытался тактично объяснить, что моя гипотеза необоснованна: спортсмен этот слишком молод, и моя мать никогда с ним не встречалась, и живут они в разных частях страны, – но я твёрдо стояла на своём: Доминик Батеней – мой отец. И когда дела шли не очень, как, например, сейчас, я долго с ним разговаривала, раскрыв альбом «Панини» и обращаясь к наклейке с его фото.
– Нет, ты видел физиономию этого докторишки? Наша Роз-Эме, кажется, двинулась! Что она в нём нашла? Усы точь-в-точь как хвост у его собаки. Страшный и старый, да! И в футболе наверняка полный ноль. Спорим, я ему забью десять пенальти подряд и даже не устану!
Конечно же, после того как я совершенно уверилась в том, что Доминик Батеней – мой отец, я уговорила Роз-Эме купить мне футбольный мяч.
Я постоянно тренировалась на бугристой площадке рядом с домом Жана-Ба: дриблинг, удары, работа ног, финты – я часами отрабатывала всё это. А когда дело доходило до отрабатывания голов, я отрывала Окто от машинок и пластинок и звала во двор.
– Пошли, мне нужен вратарь!
Два мохеровых свитера, свёрнутые в клубок и брошенные в траву на нужном расстоянии друг от друга, обозначали границы ворот.
– Вставай в середину.
– Вот так?
– Да, только не стой столбом! Согнись! Давай, шевели ногами! И руки расставь!
– Так?
– Давай, ныряй!
Я била, и мои пушечные снаряды систематически пролетали в метре над головой брата.
– Верхний угол! – кричала я.
Окто морщился.
– Ворота слишком большие! – упрекал он, поднимаясь с коленок, на которых были пятна грязи.
Я разрешала ему положить свитера поближе друг к другу и продолжала его расстреливать, пока он не уходил дуться к себе в комнату.
Однажды, за неимением лучшего, я попыталась поставить на ворота Ориона. Я не успела даже прицелиться, как он присел на корточки и начал собирать маргаритки. На этом его карьера вратаря закончилась.
К моей великой радости, по воскресеньям Жан-Ба водил меня на футбольное поле на другом конце деревни. Там мы находили десяток детей и их отцов в шерстяных спортивных костюмах. Я была единственной девчонкой среди них, но за несколько игр заработала авторитет, так что мне даже доверили распределение ролей на поле.
