Насколько я знал, Винс начал ремонтировать огнестрельное оружие еще в армии: именно там его и научили, как это делается. Он мог починить все что угодно, вплоть до зенитной установки, но больше всего Винс любил возиться с эксклюзивными дробовиками и двустволками. Кроме того, он обслуживал силы правопорядка и полицейский спецназ в двух или даже трех соседних штатах. С Эймосом Винс давно был на «ты»; мой приятель и познакомил меня со старым оружейником, и вскоре мы стали близкими друзьями.
Отдел огнестрельного оружия в дальнем углу торгового зала представлял собой длинный прилавок, возле которого, словно у барной стойки, всегда стояло несколько мужчин. Как правило, они рассуждали о ружьях, какие им хотелось бы иметь, а когда эта тема им надоедала, заговаривали о ружьях, которые они уже имели, что, в свою очередь, возвращало их к первоначальной теме: что они хотели бы приобрести когда-нибудь в будущем. Сам Винс в этих разговорах почти не участвовал. Он просто кивал, когда к нему обращались, потом закуривал очередную сигарету и, вооружившись отверткой, принимался ковыряться в каком-нибудь ударно-спусковом механизме, регулируя ход спускового крючка или закапризничавший шнеллер, а то просто смотрел в окно.
– Привет, Винс, – сказал я, подходя к прилавку.
– А-а, Дилан… – Взгляд мастера устремился на ружье в моей руке, и я положил модель 12 на прилавок перед ним. Не выпуская изо рта дымящейся сигареты, которая словно прилипла к его нижней губе, Винс взял дробовик в руки и, прищурившись, приступил к осмотру. Он подергал затвор, пощелкал предохранителем, аккуратно спустил курок и, снова открыв затвор, вопросительно взглянул на меня. Винс ничего не сказал, но его губы тронула легкая улыбка, означавшая, что даже просто держать в руках пятидесятилетний «винчестер» ему приятно. Одновременно он искоса поглядывал на меня, словно хотел сказать: «Ну и что ты от него хочешь? И от меня?..»
Я посмотрел сначала налево, потом направо и, подавшись вперед, проговорил вполголоса:
– Я… я хотел бы поменять чок.
Чоком называется дульное сужение гладкоствольных ружей, которое изменяет характер разлета дроби или картечи. Иными словами, это что-то вроде регулируемого наконечника на поливочном шланге: если его прикрутить, струя воды полетит дальше, если открыть полностью – будет мощнее. Полный чок, установленный на Папином «винчестере», служил для увеличения кучности боя на дальней дистанции, но годился только для мелкой дроби. Я же хотел получить мощную струю, пусть даже дальность стрельбы будет невелика.
